Русская поэзия 1960-х годов

Колыбель культуры

Тревожащая человеческую душу романтика морского ландшафта — один из самых любимых объектов внимания искусства во всех культурных традициях — и в классической, и в реалистической, и в модернистской. Видоизменяясь в зависимости от пристрастий художника и эпохи, море становится то колыбелью, как сказочное море из пушкинского «Царя Салтана», то грозит гибелью человеку, как бурное море на картинах Айвазовского.

По концепции В. Н. Топорова, море привлекает поэтическое воображение своей близостью к пренатальному состоянию: колебательные движения волн или паруса на волнах напоминают человеческому сознанию о его пребывании в материнской утробе, рождая поэтические образы, так или иначе связанные с темами рождения и смерти. Переходное бытие между двумя состояниями близко к поэтическим ощущениям рождающегося стихотворения — и поэтому столь часто море возникает в поэтическом тексте, которое описывает собственное возникновение.  Статья Топорова посвящена прежде всего тютчевским текстам, однако многочисленные параллели обнаруживаются им и у немецких романтиков, и в русской поэзии. Продолжая эту линию, можно обнаружить восприятие моря как колыбели культуры, слова как такового в поэзии Максимилиана Волошина: для него морской ландшафт Коктебеля, древней Киммерии был прежде всего колыбелью всей европейской культуры, тем пространством, где рождается слово. Многократно изображенные в поэзии и живописи Волошина бесконечные киммерийские холмы становятся для поэта и художника прародиной культуры как таковой. Такое восприятие, обусловленное не только влиянием на Волошина мистических идей серебряного века, но и его личных мифотворческих стратегий, было исключительным если не для русской поэзии, то по крайней мере для русской живописи, в которой традиционно колыбелью культуры считалась Италия. Именно туда многие десятилетия отправлялись художники для причащения высокому искусству, именно итальянским холмам и городам посвящены картины Брюллова, Айвазовского, Кипренского. Волошин же обнаруживает исток более древний, более личный и менее освоенный: до него этой крымской области для русской культуры не существовало.