ПУШКИН И РУССКИЕ «ЗАВЕТНЫЕ» СКАЗКИ
(О ФОЛЬКЛОРНЫХ ИСТОКАХ ФАБУЛЫ «ДОМИКА В КОЛОМНЕ»)^*

М. И. ШАПИР

Что за прелесть эти сказки!
каждая есть поэма!
Пушкин

Не будем задерживаться на том, что давно и хорошо известно: Пушкин любил народные сказки; он охотно использовал их сюжеты, образы, язык в собственных поэтических произведениях (см. Азадовский 1936; Соколов 1937; Василевская 1938; Шнеерсон 1939; Володин 1942; Никольский 1949; Волков 1960: 47 и далее; Соймонов 1976: 185–195; Зуева 1989; и др.). Но это касается не только тех сказок, которые смогли бы удовлетворить «богомольную» и «чопорную цензуру», — в обсценном повествовательном фольклоре восточных и южных славян Г. А. Левинтон и Н. Г. Охотин (1991: 30–31) обнаружили параллели к пушкинской поэме-сказке «Царь Никита и сорок его дочерей» (1822). Среди текстов, которые Пушкин в Михайловском записал от Арины Родионовны (Цявловский, Модзалевский, Зенгер 1935: 405–414; ср. Томашевский 1956), есть и такие, что по лексике, фразеологии, тематике вполне годились бы для собранных и обработанных А. Н. Афанасьевым «Народных русских сказок не для печати»¹. Разумеется, поэт перенес в тетрадь не все небылицы, рассказанные няней (или другими сказителями), — многие он помнил наизусть: <…> Уже старушки нет — уж я не слышу <…> Ее рассказов — мною затверженных // От малых лет — но всë приятных сердцу <…> («…Вновь я посетил…», 1835; черновая редакция). В частности в пушкинских бумагах отсутствует записанная позднéе В. И. Далем сказка «Батрак-Марфутка» (см. Афанасьев 1997: 393–396, 567–569), хотя фабула ее скорее всего послужила одним из источников поэмы «Домик в Коломне» (1830). Эта поэма, кстати сказать, была написана в Болдине, с которым, как подметил Г. Ф. Нефедов, связано «появление всех пушкинских сказок» (1956: 245), не считая «Царя Никиты». Над первыми двумя — «Сказкой о… Балде» и неоконченной сказкой о медведихе — Пушкин работал в сентябре 1830 г. (Тархова 1999: 236–237), то есть менее чем за месяц до того, как обратился к сюжетной части «Домика в Коломне» (Тархова 1999: 246–247)².

Вот как начинается похабная сказка о батраке Марфутке, впервые напечатанная только в 1997 г.: «В некотором царстве, в некотором государстве был поп с попадьей, у него было три дочери-красавицы; а недалечко от них жила вдова <…>» (Афанасьев 1997: 393). Ср. у Пушкина: Теперь начнем. — Жила-была вдова <…> («Домик в Коломне», строфа IX: стих 67). Обращает на себя внимание не только дословное совпадение поэмы со сказкой, но и специфически сказочный зачин (жила-была) отнюдь не сказочного сюжета. Этот оборот, нередко принимаемый за остаток прежнего плюсквамперфекта (см., например, Василевская 1938: 45; ср. Евгеньева 1951; Ткаченко 1976; 1979), у Пушкина употребляется в общей сложности пять раз, причем четыре из них — в «фольклорном» контексте: дважды в сказках [Жил-был поп <…> («Сказка о попе и о работнике его Балде»); <…> Жил-был славный царь Дадон («Сказка о золотом петушке», 1834)³], еще два раза — в отрывках балладной или былинной семантики [Ну, послушайте, дети: жил-был в старые годы // Живописец, католик усердный (1831)⁴; В славной, в Муромской земле, // В Карачарове селе // Жил-был дьяк с своей дьячихой (1833)] и наконец в «Домике в Коломне», где эта форма, будто бы указывающая на стародавние и незапамятные времена, противоречит хронологической определенности событий, относящихся к недалекому прошлому: Жила-была вдова, // Тому лет восемь, бедная старушка, // С одною дочерью (IX: 67–69)⁵.

Помимо некоторых элементов экспозиции, с народной сказкой в поэме Пушкина совпадает завязка:

<…> у той вдовы был сын, парень еще молоденькой да такой из себя красивой: наряди в сарафан, всяк за девку приймет! Вот этот парень позарился на поповых дочерей и выдумал, как к ним подобраться. Нарядился в женское платье и пошел к попу в работницы наниматься. Поп видит, что девка-то пришла славная, пригожая, при случае и ебнуть можно, и готов нанять ее хоть втридорога.
— Как тебя зовут, голубушка? — спрашивает поп.
— Марфуткой, батюшка!
— Ну, Марфутка, что же возьмешь в год за работу?
— Да что дадите; сами по моей работе увидите. Поп тому и рад… (Афанасьев 1997: 393)⁶

Многие мотивы этого отрывка, их последовательность и даже словесное выражение находят соответствие в пушкинской поэме. Автор «Домика в Коломне» описывает переодетого гвардейца, который нанимается ко вдове кухаркой:

<…> Короткой юбочкой принарядясь <…> (XXX: 234); ср.: «Нарядился в женское платье <…>» (Афанасьев 1997: 393);

<…> Высокая, собою недурная, // Шла девушка <…> (XXX: 235–236); ср.: «<…> девка-то пришла славная, пригожая <…>» (Афанасьев 1997: 393)⁷;

— «А что возьмешь? » — спросила, обратись, // Старуха. — «Всë, что будет вам угодно» <…> Вдове понравился ее ответ (XXX: 238 — XXXI: 241); ср.: «<…> что же возьмешь в год за работу?» — «Да что дадите <…>». «Поп тому и рад» (Афанасьев 1997: 393);

— «А как зовут?» — «А Маврой». — «Ну, Мавруша <…>» (XXXI: 242); ср.: «Как тебя зовут, голубушка?» — «Марфуткой, батюшка!» — «Ну, Марфутка <…>» (Афанасьев 1997: 393). Тут нельзя не заметить созвучия женских имен, присвоенных ряжеными мужчинами.

В дальнейшем развитие действия в поэме и народной сказке расходится. Фольклорный текст гораздо нескромнее литературного: в «Батраке-Марфутке», прежде чем обман раскроется, вдовий сын обрюхатит троих поповен, и лишь тогда попадья заподозрит неладное — как мы помним, у Пушкина Маврушка удаляется, еще не успев наделать важных бед (XXXVIII: 301). Сказка, равно как и поэма, заканчивается разоблачением и бегством героя, но если вдове случилось уличить Маврушку по вторичному половому признаку: <…> Кухарка брилась (XXXVI: 282), — то его протопип Марфутка был выведен попадьей на чистую воду в бане, где он не сумел скрыть своего мужского достоинства. «Ах, мошенник <…>!» — восклицает попадья (Афанасьев 1997: 396); «Ах, она разбойник!» — вторит ей вдова (XXXVII: 295). «Парень давай Бог ноги — так и ушел» — этими словами кончается сказка (Афанасьев 1997: 396); <…> Маврушки <…> простыл и след! // Ушла <…> — на этом завершается сюжетная часть «Домика в Коломне» (XXXVIII: 298–300)⁸.

Мы и раньше знали, что в «Домике в Коломне» главным полемическим приемом «стало “ничтожество сюжета”» (Гаспаров, Смирин 1986: 259). Однако в полной мере оценить дерзость поэта мы смогли только теперь, когда выяснилось, что основной источник «пародической» пушкинской фабулы, самый близкий по набору и комбинации мотивов, — это вовсе не грубоватая, но дозволенная цензурой ирои-комическая «поэма с образом любовника под маской», то бишь «“Елисей” В. Майкова» (Гаспаров, Смирин 1986: 260)⁹, а уже совершенно непечатная простонародная сказка, в которой грубейшая порнография усугубляется густой матершиной (ср. Шапир 1993: 75, примеч. 26; 1996: 370–371; 2000: 206–207). Впрочем в пушкинских октавах этот фольклорный сюжетный каркас облагорожен и надежно скрыт под западноевропейской литературной «облицовкой», прежде всего подсказанной «Беппо» и «Дон-Жуаном», — подобно тому как в пушкинских сказках западноевропейские сюжеты, почерпнутые у братьев Гримм, Ф. М. Клингера или Вашингтона Ирвинга, всячески стилизуются под русскую народную словесность (Ахматова 1933; Азадовский 1934; 1936: 137–149; Желанский 1936: 58–66; Соколов 1937; Медриш 1980: 99–112; Алексеев 1982; и др.; ср. Левинтон, Охотин 1991: 32)¹⁰.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Близкие сюжеты имеют: 1) сказка № 3 в записи Пушкина («Попъ похалъ искать работника…») и сказка № 89 в «заветном» собрании Афанасьева («Поп — толоконный лоб»); 2) начало сказки № 5 в записи Пушкина («Слпой Царь не вровалъ своей жен…») и сказка № 29 в собрании Афанасьева («Жена слепого»). В пушкинских записях есть выражения мать его такь (№ 2; 2 раза); всунь ему стручокъ-то свой, свою дудочку въ ротъ (№ 3); онъ серить (№ 5) и т. п. (Цявловский, Модзалевский, Зенгер 1935: 408, 410, 411; ср. Цявловский 1996: 200, примеч. *; Азадовский 1938: 275; Левинтон 2000: 149–150). ^Назад

² Обе сказки 1830 г. так или иначе связаны с обеденным фольклором (ср. примеч. 1), а во второй из них подразумевается нецензурное слово. Медведиха говорит своим детушкам: Уж как я вас мужику не выдам // И сама мужику . . . . выем. В пушкинском автографе стоят четыре точки, но М. А. Цявловский (1996: 200) не сомневался, что в последнем стихе пропущено слово муде. Однако данный стих, по наблюдению М. К. Азадовского (1936: 160; Волков 1960: 53), восходит к притче про дурня из сборника Кирши Данилова: «схвата^л ево медведятъ <sic!> зачаль драти и всего ломати и смертно коверкать и жопу выелъ <sic!>» [Шеффер 1901:169; цит. по одному из 100 экземпляров с меньшим количеством пропусков (см. РГБ, шифр МК XII.А6.а / 4)]. Пушкин пользовался текстом первой публикации этой притчи (в издании под редакцией К. Ф. Калайдовича), где неудобное для печати слово заменено четырьмя точками (см. ДРС: 400). Судя по всему, поэт, который в рукописях, как правило, не стеснялся в выражениях, не был до конца уверен, какое слово имеется в виду, и потому в черновике сказки о медведихе он аккуратно воспроизвел четыре точки, проставленные Калайдовичем. ^Назад

³ Ср. также: Царь Никита жил когда-то <…> («Царь Никита и сорок его дочерей»); «Жил на свете рыцарь бедный…» (1829); Жил старик со своею старухой <…> («Сказка о рыбаке и рыбке», 1833). ^Назад

⁴ Этим размером — разностопным анапестом с цезурным наращением в нечетных стихах — Пушкин спустя два года перевел балладу Мицкевича «Будрыс и его сыновья» (1833). ^Назад

⁵ С. А. Фомичев, настаивающий на том, что действие «Домика в Коломне» относится к 1822 г., пришел к выводу (несомненно, подсказанному 17-м примечанием к «Евгению Онегину»), что «поэт в высшей степени точен в календаре поэмы» (Фомичев 1984: 130 и след.). ^Назад

⁶ Комбинацию сюжетных мотивов в «Батраке-Марфутке» — мужчина, чтобы соблазнить, переодевается женщиной и нанимается на работу, — по-видимому, можно считать достаточно редкой (ср. Афанасьев 1997: 698; Бараг и др. 1979: 253, № 999*). Единственная известная мне параллель — сюжет К 1321.1.2 в указателях Д. П. Ротунды и С. Томпсона: «Соблазнитель, переодетый прачкой, с успехом скрывается в течение 15 лет. В конце концов разоблачен» (Rotunda 1942:104; Thompson 1957: 385; со ссылкой, в том числе, на 45-ю из «Ста новых новелл», в которой переодетого соблазнителя зовут донной Маргаритой). Более вероятно, что Пушкину был известен другой сюжет: эллинистические писатели и художники изображали Геракла, проданного в рабство лидийской царице Омфале, «одетым в женское платье: он занят прядением шерсти, тогда как Омфала выступает в львиной шкуре» (Борухович 1972: 156, примеч. 8; Фомичев 1980: 77). ^Назад

⁷ Ср. черновой вариант: Высокая и очень недурная<,> // Явилась девка <…> (Пушкин 1948: 385). ^Назад

⁸ Выражение давай Бог ноги, употребленное в последнем предложении «Батрака-Марфутки», встречается в одной из ранних редакций «Домика в Коломне» (см. Пушкин 1948: 380). Примечательно также, что мораль поэмы — <…> Кухарку даром нанимать опасно <…> (XL: 314) — напоминает нравоучения Балды: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной». ^Назад

⁹ Мотив переодевания вожделеющего мужчины в женское платье есть также в древнерусской «Повести о Фроле Скобееве» (конец XVII — начало XVIII вв.), но с ее текстом Пушкин, надо думать, был незнаком (ср. Semjonow 1965: 85 и др.; Вольперт 1975: 105). ^Назад

¹⁰ Ср.: «Если у Пушкина русский фольклорный материал шел на приправку пьесы из рыцарских времен, почему чужеземный материал не мог пойти на постройку русских сказок?» (Желанский 1936: 69; а также Левинтон 2000: 151). ^Назад

ЛИТЕРАТУРА

Азадовский 1934 — Азадовский М. Арина Родионовна и братья Гримм // Литературный Ленинград. 1934. 26 ноября. № 59 (81). С. 2.

Азадовский 1936 — Азадовский М. К. Источники сказок Пушкина // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. М.–Л., 1936. [Вып.] 1. С. 134–163.

Азадовский 1938 — Азадовский М. Сказки Арины Родионовны // Азадовский М. Литература и фольклор: Очерки и этюды. Л., 1938. С. 273–292.

Алексеев 1982 — Алексеев М. П. Заметки на полях. 6. Пушкин и повесть Ф. М. Клингера «История о Золотом Петухе» // Временник Пушкинской комиссии. 1979. Л., 1982. С. 59–95.

Афанасьев 1997 — Народные русские сказки не для печати, заветные пословицы и поговорки, собранные и обработанные А. Н. Афанасьевым / Изд. подгот. О. Б. Алексеева, В. И. Еремина, Е. А. Костюхин, Л. В. Бессмертных. М., 1997.

Ахматова 1933 — Ахматова А. Последняя сказка Пушкина // Звезда. 1933. № 1. С. 161–176.

Бараг и др. 1979 — Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка / Сост. Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков. Л., 1979.

Борухович 1972 — Аполлодор. Мифологическая библиотека / Изд. подгот. В. Г. Борухович. Л., 1972.

Василевская 1938 — Василевская Е. А. Лексика сказок А. С. Пушкина // Ученые записки кафедры русского языка Московского государственного педагогического института. 1938. Вып. II. С. 3–62.

Волков 1960 — Волков P. M. Народные истоки творчества А. С. Пушкина: (Баллады и сказки) // Ученые записки Черновицкого государственного университета. Серия филологических наук: Т. XLIV Вып. 13. Черновцы, 1960.

Володин 1942 — Володин В. Т. Влияние фольклора на язык пушкинской «Сказки о царе Салтане» // Ученые записки Куйбышевского государственного педагогического и учительского института. 1942. Вып. 5. С. 112–142.

Вольперт 1975 — Вольперт Л. И. «Фоблас» Луве де Кувре в творчестве Пушкина // Проблемы пушкиноведения: Сборник научных трудов. Л., 1975. С. 87–119.

Гаспаров, Смирин 1986 — Гаспаров М. Л., Смирин В. М. «Евгений Онегин» и «Домик в Коломне»: Пародия и самопародия у Пушкина // Тыняновский сборник: Вторые Тыняновские чтения. Рига, 1986. С. 254–264.

ДРС — Древние Российские Стихотворения, собранные Киршею Даниловым, и вторично изданные, с прибавлением 35 песен и сказок, доселе неизвестных, и нот для напева. М., 1818.

Евгеньева 1951 — Евгеньева А. П. Сочетание «жили-были» в сказочном зачине // Памяти академика Льва Владимировича Щербы (1880–1944): Сборник статей. Л., 1951. С. 165–174.

Желанский 1936 — Желанский А. Сказки Пушкина в народном стиле: Балда. Медведиха. О рыбаке и рыбке: Опыт исследования по рукописям поэта<,> с двумя фотоснимками. М., 1936.

Зуева 1989 — Зуева Т. В. Сказки А. С. Пушкина: Книга для учителя. М., 1989.

Левинтон 2000 — Левинтон Г. Отрывки из писем, мысли и замечания: (Из стиховедческих маргиналий) // Пушкинские чтения в Тарту. Тарту, 2000. [Т.] 2: Материалы международной научной конференции 18–20 сентября 1998 г. С. 146–165.

Левинтон, Охотин 1991 — Левинтон Г. А., Охотин Н. Г. «Что за дело им — хочу…»: О литературных и фольклорных источниках сказки А. С. Пушкина «Царь Никита и 40 его дочерей» // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 28–35.

Нефедов 1956 — Нефедов Г. Ф. Новая запись сказки о Царе Салтане // Пушкин: Исследования и материалы. М. — Л., 1956. Т. I. С. 243–248.

Никольский 1949 — Никольский H. M. Язык сказок А. С. Пушкина // Пушкинский юбилейный сборник. Ульяновск, 1949. С. 153–209. (Ученые записки Ульяновского государственного педагогического института; Б. т.)

Пушкин 1948 — Пушкин. Полное собрание сочинений. [М.–Л.], 1948. Т. 5: Поэмы. 1825–1833.

РГБ — Российская государственная библиотека (Москва). Музей книги.

Соймонов 1976 — Соймонов А. Д. А. С. Пушкин // Русская литература и фольклор (первая половина XIX в.). Л., 1976. С. 143–209.

Соколов 1937 — Соколов Ю. Пушкин и народное творчество // Литературный критик. 1937. Кн. 1. С. 121–150.

Тархова 1999 — Летопись жизни и творчества Александра Пушкина: В 4 т. / Сост. Н. А. Тархова. М., 1999. Т. 3: 1829–1832.

Ткаченко 1976 — Ткаченко О. Б. Одна общая семантико-фразеологическая изоглосса финно-угорских и русского языков: (К вопросу финно-угорского субстрата в русском языке) // Советское финно-угроведение. 1976. № 4. С. 245–253.

Ткаченко 1979 — Ткаченко О. Б. Сопоставительно-историческая фразеология славянских и финно-угорских языков. Киев, 1979.

Томашевский 1956 — Томашевский Б. В. Сказка об Орле: (Из бумаг Пушкина) // Пушкин: Исследования и материалы. М. — Л., 1956. Т. I. С. 236–238.

Фомичев 1980 — Фомичев С. А. Пародийный план поэмы «Домик в Коломне» // Болдинские чтения. Горький, 1980. С. 74–80.

Фомичев 1984 — Фомичев С. А. Октавы «Домика в Коломне» Пушкина: (строфа и сюжет) // Проблемы теории стиха. Л., 1984. С. 125–131.

Фомичев 1986 — Фомичев С. А. Поэзия Пушкина: Творческая эволюция. Л., 1986.

Цявловский 1996 — Цявловский М. А. Комментарии <к балладе А. С. Пушкина «Тень Баркова»> [1930–1931, 1937] / Публ. Е. С. Шальмана; Подгот. текста и примеч. И. А. Пильщикова // Philologica. 1996. Т. 3, № 5/7. С. 159–286.

Цявловский, Модзалевский, Зенгер 1935 — Рукою Пушкина: Несобранные и неопубликованные тексты / Подгот. к печати и коммент. М. А. Цявловский, Л. Б. Модзалевский, Т. Г. Зенгер. М.–Л., 1935.

Шапир 1993 — Шапир М. И. Из истории русского «балладного стиха»: Пером владеет как елдой // Russian Linguistics. 1993. Vol. 17, № 1. P. 57–84.

Шапир 1996 — Шапир М. И. Из истории «пародического балладного стиха». 2 // Вставало солнце ало, Анти-мир русской культуры: Язык; Фольклор; Литература. М., 1996. С. 355–404.

Шапир 2000 — Шапир М. И. Universum versus: Язык — стих — смысл в русской поэзии XVIII–XX веков. М., 2000. Кн. 1. (Philologica russica et speculativa. T. I).

Шеффер 1901 — Сборник Кирши Данилова / Изд. Имп. Публ. Б-ки по рукописи, пожертвованной в Б-ку кн. М. Р. Долгоруким; Под ред. П. Н. Шеффера. СПб., 1901.

Шнеерсон 1939 — Шнеерсон М. А. Фольклорный стиль в сказках Пушкина // Ученые записки Ленинградского государственного университета. № 46: Серия филологических наук. 1939. Вып. 3. С. 176–200.

Rotunda 1942 — Rotunda D. P. Motif-Index of the Italian Novella in Prose // Indiana Univ. Publications. Folklore Series; № 2. Bloomington (Ind.), 1942.

Semjonow 1965 — Semjonow J. «Das Häuschen in Kolomna» in der poetischen Erbschaft A. S. Puškins: Text, Interpretation und literatur-historischer Kommentar. Uppsala, 1965.

Thompson 1957 — Thompson S. Motif-Index of Folk-Literature: A Classification of Narrative Elements in Folktales, Ballads, Myths, Fables, Mediaeval Romances, Exempla, Fabliaux, Jest-Books, and Local Legends. Rev. and enl. ed. Bloomington (Ind.), 1957. Vol. 4: J–K.