H44. Кровавый раздел потомства, (ATU 485).
.13.16.21.23.25.-.29.31.-.34.
Человек вступает в связь с нечеловеческим существом. Когда они расстаются, существо разрывает (собирается разорвать) их ребенка. (Большинство данных собрано С.Ю. Неклюдовым).
Мальгаши, немцы (Силезия, Уккермарк, Померания, Магдебург, Ольденбург, Йохимшталь в Бранденбурге, т.е. преимущественно бывшие славянские земли, см. Erk, Böhme 1893: 17), Бутан, Мальдивы, игорот, канканай, ифугао, сайся, Древний Китай, китайцы (Сычуань), словенцы, болгары, (Древняя Греция), белорусы, восточные украинцы (Киевская), (северные украинцы), русские (Низовая Печора, Карельское Поморье, Архангельское Поморье, Брянская, Саратовская, Пермская), лужичане, мегрелы, вепсы, мари, коми, казахи (Монголия), прибайкальские буряты, халха-монголы, ойраты (олёты), дагуры.
Западная Европа. Немцы (север? Немецкие баллады о «диком водяном») [«Дикий водяной» (wilder Wassermann) влюбляется в принцессу (~дочь крестьянина). Он строит (золотой) мост, по которому девушка идет прогуляться – мост погружается в воду. Она живет у Водяного семь лет, родит семерых сыновей, после чего, сидя у колыбели [младшего], слышит звон колоколов. Она отправляется в церковь (~и в отцовский дворец) / супруг отпускает с условием, что она вернется, чтобы кормить детей. Перед ней склоняются листья и травы, ей кланяются графы и дворяне (~ она смущается: «я – лишь дикая-дикая женщина из водных глубин»). Ее ведут к столу, но как только начинается трапеза, ей на колени падает яблоко. Она просит бросить его в огонь – Водяной кричит, что она решила его сжечь, и напоминает о необходимости кормить детей. Следует предложение (от нее или от него) поделить их, но Водяной настаивает на «справедливом» дележе, для чего одного (седьмого, младшего [?]) надлежит разорвать пополам. Она не может согласиться и готова вернуться в подводное царство. «Давай поделим детей, / От замка до озера. / «Я возьму троих, и ты троих, Прекрасная Агнесс». / «Давай поделим детей, / От замка до озера. / «Я возьму троих, и ты троих, / Прекрасная Агнесс»]: Неклюдов 1922 (данные по Hoffmann, Richter 1842, № 1; Ehrhardt 1852, № 1; Erk, Böhme 1893, № 1a, b).
Тибет – Северо-Восток Индии. Бутан [рассказ современной бутанской писательницы о пленнице дикого человека мигоя ; <...> В течение многих лет она научилась принимать это существо как своего компаньона, и у нее родился ребенок. Ребенок был больше похож на человека, чем отец, и она сразу почувствовала сильную связь с этим беспомощным и странным существом, которое яростно сосало ее грудь. Она кормила его и вскормила, как могла. <...> Но сердце Перн Дойкар взывало к человеческому обществу, после всех этих лет она не переставала замышлять, как ей сбежать от своей охраны. <...>. Однажды мигой взял ее и ребенка и унес в другое место, где было немного теплее и на земле было меньше снега. Перн Дойкар сразу догадалась, что они ближе к местам обитания человека, и тут же в ее сердце вновь загорелась надежда на побег <...> {решив не брать с собою ребенка}. Однажды она, как обычно, забрела в лес, а затем, как только она оказалась на некотором расстоянии от мигоя, побежала так быстро, как только могли нести ее ноги. Она последовала за шумом реки и вскоре достигла глубокого и узкого ущелья, где через бурную реку был перетянут... ствол дерева; <...> она пересекла мост и толкнула верхушку ствола в реку. <...> Она посмотрела через ручей и увидела своего мигоя с ребенком на руках, который дико жестикулировал, держа младенца на руках. Перн Дойкар знала, что даже с его огромной силой он не сможет пересечь реку <...> Когда она повернулась, чтобы уйти, существо завопило так громко и так скорбно, что ей пришлось повернуть назад. Она увидела, как отец ребенка разорвал его пополам и бросил одну половину ей, а затем присел на землю, держа и прижимая другую половину. По своему естественному и необузданному суждению он решил, что родители разделяют ответственность по уходу за ребенком. {Рассказав свою историю, женщина через несколько месяцев умерла}]: Kunzang Choden 1997: 113-116.
Южная Азия. Мальдивы [плотник Don Amahadu встретил в лесу девушку; она согласилась стать его женой с условием, что он не будет расспрашивать о ее происхождении и подсматривать, как она достает рыбу из водоема и готовит в кухне еду; у них трое детей и они живут вместе 12 лет; приехал старый друг ДА, попросил показать жену; сразу все понял; дал снадобье для изгнания духов и посоветовал подсмотреть за женой; ДА увидел, как та становится страшной и достает рыбу зубами, а в кухне жжет огонь под котлом, положив вместо дров свои ноги; жена призналась, что она дух, но не стала мстить ДА, а лишь поделила детей: одного взяла себе, другого отдала мужу, а третьего поделила пополам по вертикали; часть, предназначенная мужу, немедленно умерла, а часть жены как ни в чем ни бывало ушла в море вместе с матерью и сестрой]: Romero-Frias 2012, № 57: 212-219.
Тайвань – Филиппины. Игорот [Kabunian спустился на землю, женился на Bangan, она родила сына Kabigat, дочь Daungen и еще одного ребенка; Кабуниан вернулся на небо, взяв сына, оставив жене дочь; чтобы поделить третьего ребенка, он разрезал его пополам; из одной части возникла девочка Bugan, осталась на земле с матерью; из другой - сын Lumawig, поднялся к отцу]: Eugenio 1994, № 14: 48; канканай [Звезда крадет сахарный тростник, хозяин хватает ее; она находит спрятанную им одежду, улетает; один из их детей умирает, к другому мать спускается по ночам; спорит с мужем, кому он достанется; делит его пополам, одну часть забирает на небо; отец не может оживить свою, мать сама это делает, велит ему ответить на призыв другой половины, но тело уже подверглось разложению, поэтому голос слаб; эти две половины – большой и малый громы]: Moss 1920: 382 в Lessa 1961: 153-154; канканай [Lumawig женился на земной девушке; ее сестры из ревности положили им под кровать чеснок; Л. вернулся на небо, взяв голову сына, сделав к ней туловище; сын стал Громом; к оставшемуся телу приделал голову, это стало женщиной-Молнией, она вышла замуж за Грома]: Eugenio 1994, № 148: 262; ифугао [Буган, дочь верховного божества, последовательно отказывается выйти за обитателей различных ярусов неба, в том числе за Молнию; спускается на землю, берет в мужья бедного юношу, рожает сына; люди завидуют ей, она решает вернуться на небо, но муж не может последовать за ней; она разрезает их сына, половину забирает с собой, возрождает в облике нового мальчика; оставленное на земле начинает разлагаться, т.к. муж не в силах это оживить; она превращает гниющую голову в сову, уши – в древесный гриб, нос – в раковину улитки, живущей на деревьях, часть экскрементов – в клюв птички ido, язык – в типун у людей на языке, сердце – в радугу, кости груди – в ядовитую змею, пальцы рук – в длинные раковины, волосы – в червей и личинок, кожу – в красную птичку, кровь – в мелких летучих мышей, печень – в болезнь груди, кишки – в животных вроде зайцев или крыс, кости рук – в гнилые сучья, падающие на проходящих]: Eugenio 1994, № 10: 33-37; сайся [водная женщина Kateteru учит людей ткачеству; выходит за человека, рожает сына, решает вернуться; они договариваются поделить ребенка, голову бросают в воду, тело остается мужу; через 6 дней К. возвращается показать их живого сына, а оставленное на земле тело разложилось]: Macdonald 2005: 91.
Китай – Корея. Древний Китай [Из танской новеллы Сюэ Юнжо «Жена купца», сб. «Цзи и цзи», «Собрание записок о странном», ок. 824 г.; Прожив с Ли два года, она однажды вечером вернулась в возбужденном состоянии. «У меня есть враг, который дурно поступил со мной, и я долгое время терпела эту обиду. Я ждала возможности отомстить и сегодня исполнила свое намерение. Теперь я должна покинуть столицу и оставить тебя одного. Я купила этот дом за пятьсот монет, теперь я отдаю его тебе вместе со всем, что в нем есть. Я не могу забрать ребенка. Пожалуйста, позаботься о нем, потому что он также и твой сын». Закончив, она вытерла слезы и направилась к выходу. Ли не мог ее остановить, а когда он заглянул в кожаную сумку, которую она несла, то увидел мужскую голову. Ли ужаснулся, а женщина улыбнулась и сказала: «Не бойся и не тревожься, в этом тебя не обвинят». Затем она взяла сумку и перемахнула через стену, двигаясь, как птица в полете. Ли открыл ворота, чтобы проводить ее, но ее и след простыл. Он расхаживал по двору, как вдруг услышал, что она вернулась. Ли открыл ворота, чтобы встретить ее. Она сказала: «Я собираюсь еще покормить ребенка, чтобы смягчить боль от ухода». Она обняла младенца, а затем снова внезапно ушла, только помахав Ли. Он взял фонарь и приподнял ширму. Голова ребенка была отрезана от тела. Ли был ошеломлен. Всю ночь он не мог уснуть. Он купил лошадь, нанял слугу и с ценностями, которые она ему оставила, уехал в соседний город, чтобы там дождаться окончания своего дела, и долгое время вообще не слышал новостей. В том же году Ли продал дом, чтобы вернуться на службу. Больше он о ней не слышал]: Kao 1985: 290-292; китайцы (Сычуань, Чунцин) [Крестьянская девушка, несмотря на запрет, пошла в горный лес набрать для матери красного перца. Она заблудилась, её похитила большая обезьяна и поселила в пещере. Уходя, обезьяна заваливала вход камнями. К девушке была добра, кормила фруктами, приносила нарядную одежду. В пещере у девушки родился младенец, похожий на обезьяну наполовину. Через некоторое время обезьяна оставила вход в пещеру открытым, ибо думала, что после рождения ребенка жена не уйдет. Но та сбежала, бросив ребёнка. Обезьяна стала каждый день приходить с ребёнком к дому родителей девушки, садилась на камень и звала жену вернуться. Через несколько дней родители раскалили камень, и обезьяна сожгла свой хвост. Тогда в гневе она разорвала дитя пополам, человеческую половину бросила в окно семье жены, а другую похоронила, оставив на поверхности хвостик. Когда хвостик шевелился от ветра, обезьяна выкапывала тело, надеясь, что ребенок ожил]: Линь Лань 1931: 137-139 (пер. А. Старостиной).
Балканы. Словенцы [Мизика идет на танцы вопреки запрету матери, которая в сердцах говорит: чтоб тебя Водяной забрал! Мизику приглашает молодой человек, она танцует с ним; понимает, что это Водяной ( Povodnji m ósh ); он вылетает с ней в окно и ныряет в волны. – После того, как она родит сына, Водяной разрешает ей навестить мать, однако требует, чтобы она остерегалась святого благословения, чего Мизика не выполняет. Водяной приходит за ней, поскольку ребенок плачет, но она отказывается возвращаться и тогда он разрывает сына пополам – чтобы каждый мог получить свою долю]: Korytko 1839: 79–81; словенцы [Gorni mož поймал девушку, которая сгребала солому, утащил к себе в пещеру. Девушка просила великана, чтобы он ее отпускал рвать цветы и собирать ежевику. Он ее заклял, чтобы она не смела этого делать, иначе разорвет на кусочки. Они прожили вместе год и у них родилось двое детей. Девушка тосковала по дому и убежала, по дороге нарвала цветов, пролезла через кусты ежевики, перешла ручей и почувствовала себя свободной. Великан бросился за ней, но не смог достать. В каждой руке у него было по одному ребенку, он их в ярости разорвал на куски]: Dapit et al. 1999, № 9: 17 {пер. М. Ясинской}; словенцы [вдовый пастух вернулся домой и увидел, что все чисто и сыр приготовлен снаружи; священник: «К тебе приходила дивья жена, у которой волосы долгие до земли. Я дам тебе столу [часть облачения католического священника, типа шарфа], с помощью которой ты сможешь ее поймать, потом на ней женишься и у вас будут дети; пришла женщина с волосами до пят, заплела их в косы, чтобы не волочились по земле; пастух ее поймал; она согласилась жить с ним, но он не должен говорить ей “штрия, вия патолка вия, штрия вия патолка вия” ( штрия – ведьма, остальное – бессмыслица, имитация языка мифологического персонажа, отчасти напоминает диалектную речь); у них трое детей; однажды он увидел, что жена сжала ему всю ниву, когда та еще зеленая, произнес запретные слова; когда пришел дом ой, жена связала узел в знак того, что все знала; он предложил ей забрать всех детей, но она ответила, что каждый должен иметь полтора, разорвала одного ребенка и дала половину мужу]: Dapit et al. 1999, № 12: 20-22 {пер. М. Ясинской}; болгары [Бедняк сказал жене, что хочет уйти. Та пошла с ним, дети тоже. Сели на корабль и поплыли. Корабль утонула, жена и дети тоже. Человек схватился за доску. Его выбросило на остров, к пещере. Внутри люди – все женщины. Три года он прожил с одной как с женой. Когда родилось дитя, она сажала его себе на спину, перекидывала грудь через плечо и ходила в лес за съедобными травами. Однажды человек увидел корабль, стал махать, его подобрали. Крикнул жене, что никогда не вернется. Она в ярости разорвала ребенка и швырнула его. Человек вернулся домой и поведал свою историю]: Сборник за народни умотворения, наука и книжнина, кн. 41, с. 429-430; пер. Ф. бадалановой); (ср. болгары [В Ахар-Челебийском крае, да и вообще в Родопах говорят, что когда эти места были покрыты непроходимыми лесами, здесь жили дикие люди. Одна такая женщина жила 70-80 лет назад в местности Шулкуву, в получасе езды к СЗ от Устово. Вот что услышали от дедушки и бабушки, которые ее видели. Эта женщина была покрыта волосами и все ее тело было обнажено. Груди закидывала себе на плечи. Была сильной, дикой, убегала от людей, с трудом говорила. У нее было малое дитё, она сделала ему в лесу зыбку из лозинки (болг. повет , clematis ]). В то время была чума, поэтому все люди бежали и рассеялись по лесам. Этот старик, Гиньо, увидел зыбку, и из любопытства взглянул на ребенка. Через некоторое время с криком вернулась мать ребенка, разорвала его на куски и понеслась по лесу с плачем и воплями: «Мило на майка» (букв. «Милое ты у мамы»; «Милый ты мамочкин»); она повторяла только эти слова, и с тех пор ее не видели. Дитя было как человек, но волосатое]: Сборник за народни умотворения, наука и книжнина, кн. VII. С.158, прим. 1; пер. Ф. бадалановой); (ср. Древняя Греция : Eur. Med. [трагедия Еврипида «Медея», поставленная в 431 г. до н.э.: Ясон собирается жениться на дочери царя Коринфа Креонта; Медея, жена Я., отправляет сопернице отравленные пеплос и диадему; та примеряет их и умирает в муках; К., пытавшийся помочь дочери, тоже гибнет; М. убивает рожденных от Я. сыновей и улетает на колеснице, присланной ее дедом Гелием и запряженной крылатыми драконами]; Diod. Sic. IV. 54 [«Историческая библиотека» Диодора Сицилийского (I в. до н.э.): «Итак, поселившись в Коринфе, он {Ясон} прожил десять лет с Медеей, которая родила ему сыновей – вначале близнецов Фессала и Алкимена, а затем и третьего, значительно младшего Тисандра. Говорят, что все это время Медея пользовалась большой благосклонностью Ясона и не только потому, что отличалась красотой, но и потому, что ее украшали благоразумие и другие добродетели. Однако впоследствии, поскольку время мало-помалу уничтожало данную от природы красоту, Ясон влюбился в дочь Креонта Главку и посватался к девушке. Получив согласие отца и уже назначив день свадьбы, Ясон поначалу попытался убедить Медею добровольно отказаться от совместной жизни, поскольку жениться он решил якобы не потому, чтобы разорвать их связь, но потому, что стремится сделать их детей родственниками царского дома. Взывая к богам, свидетелям его клятв, возмущенная Медея сказала, что Ясон женится на царской дочери, презрев свои клятвы. Приговоренная к изгнанию из города, Медея получила от Креонта один день на сборы. Изменив с помощью зелий облик, она вошла ночью в царские чертоги, и подожгла их, добавив при этом какой-то найденной ее сестрой Киркой корень, обладавший силой делать так, что все сгорало дотла и потушить пожар было невозможно. Дворец сразу же загорелся, но Ясон выскочил проворно наружу, тогда как Главка и Креонт погибли, объятые пламенем. Некоторые писатели сообщают, будто сыновья Медеи принесли невесте смазанные зельями дары, а Главка приняла их и надела на себя. Тогда с ней и приключилась беда, отец же погиб потому, что, пытаясь помочь дочери, коснулся ее тела. Успешно исполнив свой первый замысел, Медея не помедлила покарать и Ясона. Она настолько прониклась гневом, ревностью и свирепостью, что, когда тот избежал опасности, не погибнув вместе со своей невестой, Медея причинила ему страшные страдания, зарезав их общих детей. Одному из сыновей удалось спастись, но двух других Медея заколола, [похоронив их тела в святилище Геры,] после чего вместе с самыми преданными служанками бежала среди ночи из Коринфа в Фивы к Гераклу, который, будучи свидетелем заключенного в Колхиде соглашения, обещал оказать Медее помощь в случае, если та будет обманута» (пер. О.П. Цыбенко)]; Apollod. Bibl. I. 9. 28 [«Мифологическая библиотека» Псевдо-Аполлодора (I-II вв.): «Акаст вместе с жителями Иолка похоронил отца, Иасона же вместе с Медеей изгнал из Иолка. Они отправились в Коринф и прожили там счастливо десять лет. Но затем, когда царь Коринфа изъявил согласие выдать свою дочь Главку за Иасона, тот порвал с Медеей и вступил в новый брак. Медея стала взывать ко всем богам, которыми клялся Иасон, проклиная его за неблагодарность. Невесте же она послала пеплос, пропитанный ядом. Та надела его и сгорела вместе с отцом, пытавшимся ей помочь, охваченная сильным пламенем. Детей же, которые были у Медеи от Иасона, Мермера и Ферета, она убила, и получив от Гелиоса колесницу, запряженную крылатыми драконами, бежала на ней из Коринфа. Иные же говорят, что она бежала, оставив своих маленьких детей молящими о защите у алтаря Геры Акрайи, но коринфяне оторвали их от алтаря и умертвили. Медея же прибыла в Афины и, выйдя там замуж за Эгея, родила сына, которого назвали Медом. Но впоследствии Медея стала строить козни против Тесея и была изгнана из Афин вместе с сыном. Он одержал победы над многими варварами и всю завоеванную им страну назвал Медией. Он погиб, совершая поход против индов, Медея же неузнанной вернулась в Колхиду. Царь Колхиды Ээт к тому времени, когда вернулась Медея, был уже лишен власти своим братом Персом. Медея убила Перса и вернула царскую власть своему отцу» (пер. В.Г. Боруховича)]).
Средняя Европа. Белорусы (Климовицкий у.) [дочь богатого человека родила без мужа, бросила младенца в лесу в снег и вспорола ему живот; все зажило, снег вокруг растаял, ягодки зацвели, купец Иван Иванович подобрал мальчика; берет поп вангелию и полтора часа не выпадает младенцу никакого имени, кроме как Дикий Бурьма; растет не по дням, а по часам; его призвал царь, он стал главным в Синоде, царь отдал за него дочь; в тридевятом царство умер царь, после него остались костыль, панихида и корона; царь отправил за ними ДБ; тот прибыл в дом старушки стали праздновать, выманили царицу, напоили, корону и пр. забрали, отправились назад; на полдороге остановились; когда ДБ проснулся – вокруг никого; в доме женщина: у моей сестры украл корону и пр., думаешь, и от меня уйдешь? но ДБ обещал ей служить и через год у них девочка, затем сын; ДБ приучил жену ездить в церковь; когда поехала одна, сел на корабль и поплыл; она разорвала девочку, бросила половину в корабль, тот стал тонуть; ДМ сбросил половину ребенка в воду, корабль всплыл; приплыв к берегу, зашел в огромный дом; там Дед-Шкуропет с одним оком; от племянниц ушел, но от меня не уйдешь; ДМ обещает вылечить глаз; связал Одноглаза, влил в око смолу; прицепился к шкуре козла; Одноглаз спрашивает свой скот, где ДМ; козел отвечает, но Одноглаз не может понять; козел его боднул, а тот перебросил козла вместе с ДБ за изгородь; Одноглаз бросил секиру, она вошла в сосну; ДМ коснулся мизинцем – прилип; отрубил себе мизинец; лев сражается со змеем, ДБ помог льву; змей, умирая: я бы тебя назад к Деду-Шкуропету доставил; лев привез ДБ домой, но запретил об этом рассказывать; но на радостях ДБ выпил и проговорился; льву: это не я, а хмель; лев попросил показать; напился, ДБ его связал; попрощались; все хорошо]: Романов 1887, № 28: 205-211; восточные украинцы (Киевская, с. Дудари Каневского у.) [буря разбила корабль, один человек спасся на доске, приплыл к берегу; на берегу женщина в шерсти, вытащила человека на берег, убежала в лес, принесла три корня; он попробовал, оказались вкусными и сытными; привела в свою нору; вместо пола куча камыша; когда выходит из норы, запирает человека, чтобы не убежал; через год у них родился ребенок: одна половина в шерсти, а вторая голая; женщина стала стала человеку больше воли давать, разрешает ходить по лесу; однажды он дошел до берега, увидел корабль, его взяли с собой; женщина прибежала, положила ребенка на землю, на одну ногу наступила, за вторую потащила и разорвала; белую половину бросила в море, а ту, что в шерсти, закопала в землю]: Рудченко 1870, № 9: 19-20; (ср. северные украинцы (видимо, Житомирская, Паволоче) [татары похитили мальчика, хотели съесть, передумали, поскольку он был хорош собой. Юноша вырос сбежал от них, но попал в селение собакоглавых людоедов, от которых спасся хитростью. Затем проник в подземные хоромы «черной, как черт» красавицы-арабки и остался у нее в любовном плену, не имея возможности выйти из-под камня, закрывающего вход. После рождения ребенка «прекрасного и белого», как отец, арабка выпустила его наружу, и он сбежал на проходящем мимо корабле, не вняв мольбам оставшейся на берегу женщины. От отчаяния она бросила ребенка в море]: Moszynska 1885: 86-88); русские (Архангельская, Усть-Цыльма, Низовая Печора, 1907, Поздеева, жена П.Р. Поздеева, сказителя былин, запоминает содержание) [Микита отправляется в тридевятое царство по заданию царя. Попадает в пустой большой дом, ест и пьет. В дом заходит кривой старик. М. обещает исправить незрячий глаз старику, просит принести ему олово и привязывает старика ремнями. Проверяет, крепко ли привязал, а затем ослепляет раскаленным оловом. Старик вырывается и гонится за М., который прячется в овешнике, когда старик выгоняет овец, он не замечает, как М. покидает овешник, держась за живот одной из овец. М. заходит в другой большой дом к дочери старика, она грозится, что он от нее не уйдет. М. живет с ней год, рождается ребенок. Она меньше следит за М., он отправляется с ребенком в баню и бежит из бани с топором, отплывает по реке от берега на плоту. Жена вдогонку кидает голову ребенка, плот начинает тонуть, пока М. не скинул голову ребенка, М. уплывает. М. видит дерущихся льва и волка, волк предлагал за помощь драгоценные камни, лев предлагает унести М., куда тот пожелает. М. помогает льву и тот несет его на себе, взяв с М. слово никому об этом не рассказывать. На пиру пьяный М. хвастается, что его нес на себе лев. Он отправляется в поле и оставляет бочку вина, лев ее выпивает. М. его связывает, а когда лев приходит в себя, М. извиняется, за то, что проговорился, и объясняет, что сделал это оттого, что его связал хмель. Лев прощает М.]: Ончуков 2008, № 31: 138-140; русские (Карельское Поморье, Сумский Посад) [царь ищет человека сходить в Вавилон-город и принести оттуда корону; солдатик Барсуков просит корабль с командой, пороху и восковые руки; Вавилон пуст, у церкви мертвых змеев по колено; на улице один целый дом, выскакивает ни женщина, ни полженщины: Что же вы, Барсуков, ходите, а ко мне не приворотите? Сидит на змеиных хоботах и змеев оживляет; предлагает в шашки сыграть; видит Б., что попал в худые гости; просит разрешить оправиться; отказывается «валять в угол», просит отпустить за окно, пусть она его за руку держит; дает восковую руку и убегает; женщина трижды посылает змеев догнать Б. либо сжечь корабль; капитан дважды поджигает порох, уничтожая змеев; на третий раз уплывает, Б. остается; идет целый год; в доме старик-силач, предлагает вина, правым глазом не видит; Б. предлагает вылечить, только он его свяжет, ведь больно будет; налил свинца в здоровый глаз; вокруг козы, старик выкидывает их из загона, Б. прицепился к шерсти козла, старик его выкинул вместе с козлом; воткнул драгоценный нож, предложил взять; Б. коснулся ножа мизинцем, не оторвать, нож кричит: дедушка, держу, держу! Б. отрезал себе мизинец; снова идет три года; в поле дом, там еда; входит женщина: Барсуков, подлец, сестру обидел, брата разорил, злой смерти предам; Б. Раб и слуга до смерти; женщина: ты говорил брату, что раб и слуга до смерти; все мы теперь его не видим и он не видит; женщина тише, тише и обошлась; в него уверилась, и они стали жить как муж с женой; прожив три года, Б. собирается бежать; чтобы сделать плот, рубит заповедные деревья, которые «идут стрет течения»; его сын-младенец вцепился ему в волосы; Б.: родился не в отца-подлеца, а в мать-дуру; увидев уплывающего мужа, жена разорвала ребенка пополам и половину бросила в Б.: тебе половина и мне половина; капля крови упала на плот, тот ушел под воду; Б. успел счистить ее ножиком, выплыл, добрался до берега; на горе дерутся лев и яд-змея, лев просит помочь, Б. порезал яд-змею ножиком; лев велит сесть на него, повезет в Москву, только не говори, что на мне ездил; Б.: шапка упала, постой; лев: твоя шапка уже 500 верст позади; Б. ко дворцу: доложите; стража: Барсукова уже 30 лет, как нет; царь его принял, получил корону, требует ответа; Б. признался, что приехал на льве—звере; лев на окраине города перевернул избушку; Б. к нему: не я сказал, а хмель сказал; лев: какой еще хмель; Б.: ты попробуй; лев напился и повалился, Б. его заковал; лев: развяжи, во всем прощаю]: Разумова, Сенькина 1974, № 49: 243-250; русские (Карельское Поморье, Сумской посад, Онежский залив Белого моря) [шестеро старших братьев помыкают младшим Данилой; (из дальнейшего ясно, что один из братьев – царь); брат велит за три дня сшить шубу из 7 соболей; у царя в кухарках Настасья-царевна; вышла на крыльцо, обратилась к нянькам-мамкам: как батюшке и матушке служили, так и мне послужите; утром в Пасху шуба готова; Н. дала Д. три яйца: похристосоваться с царем, с попом и с кем век вековать; Д. ее не узнал, яйцом не похристосовался; она его простила; царь разрешит Д. жениться на Н., если тот выполнит задания; простроить мост (за ночь готов); корабль, что ходит по земле, по воде и сквозь игольное ушко (то же); «сходить за тридевять морей в тридевято царство достать у Вассы-девичи, еретичи турку-шапку и царскую корону. Д. ехал близко-ли, далёко-ли, скоро-ли, долго-ли, того неизвесно, доехал до того чарьсва, где живёт Васса-девича, еретича. Остановилса за несколько вёрс судном, а сам один себе выехал на гору. Васса-девича, еретича его увидала и хотела его змеям скормить, а он ей обешал служить вечно. Вот он живёт год, у ёй и другой живёт, а она в это время всё улетит бороцця со змеями, улетит на двои сутки, а пролетать одны, всё за Данилой надзирала. На третей год Данило с Вассой прижили дитя, он оставался ей дитя в зыбке качать, а она улетала со змеямы бороцця. Данила узнал, где у ей берегецця турка-шапка, царска-корона. Она стала летать на неделю в поле. В тоё время он стал роботать плот сибе; она опять новой раз улетела, на долго. Тем времён он унёс турку-шапку и чарску корону, сел на плот и уехал. В то время прилетела из поля Васса-девича, увидала, что Данило едёт на плоту, схватила из зыпки ребёнка, розорвала пополам, сказала: «Твоя половина!» и бросила на плот; плот стал под воду тонуть, Данило стал робёнка спехивать с плота, насилу проць спехал, плот выстал из под воды. Данило к судну приплыл, велел паруса роспускать, домой скоре отправлятча»; В. послала змей потомпить корабль; когда те добрались, Д. велит поджечь одну бочку пороха; в следующий раз две; три; больше пороха нет; Д. успел сойти на землю, а змеи потопили корабль; Д. зашел к кривому старику; это брат В., пусть теперь Д. ему служит; Д. обещает вылечить старику глаза; надо его привязать; тот порвал путы; снова; выжег здоровый глаз раскаленным камнем; старик велит воротам закрыться; утром выпускает волов («возов»); Д. прицепился к одну снизу и вышел; женился на Н. и стал царем вместо брата]: Ончуков 2008, № 57: 183-186; русские (Архангельская) [{эпизод; князю Борсукову пал жребий достать из Вавилона царскую корону}; Борсуков убежал, на второй насьлег прибежал к девице. Девица говорит: «Борсуков, несешь корону, от меня не уйдёшь». Он говорит: «Ну, я и жить буду с тобой». Сколько он жил времени, дочку прижил, родила дочку, а Борсуков все думает: «Как на Русию-бы попасть?» Он и выспрашивал девицы, а она сказала, что есь такие дерёва, что сделать плот, он тебя вывезет на Руссию сам. Борсуков выбрал время, когда хозяйка надолго ушла, он схватил корону и побежал на этот плот. Забежал на плот, отсек вязку, плот и пошол. Вдруг выбегает девица с робёнком, кричит: «Воротись, Борсуков». Три раза сказала ему, он не воротилса. она взяла робёика, пополам розорвала и одну половину ему на плот бросила. На плот попало немного крови, туловище не попало, плот пошол ко дну; Борсуков стеснул топором эфти капли крови, плот и выстал. И эфтот плот о какие горы шол, на него валилось каменьё, а он каменье сваливал; как в Россию вышол, так на плоте очутилось драгоценное каменьё. Так Борсуков и вынёс корону, и сделали его царём]: Ончуков 2008, № 127: 270-271; русские (Олонецкая, д. Корельский Остров) [{эпизод; царь умер, змей унес корону наследника; Федор Кормаков берется вернуть}; Ну и опеть шел долго-ли коротко, ну и потом опеть стретился ему терем, да еще побольше того. Ну н пришел в терем, женщина красивая прекрасивая и наймовала его в работники на три года. И оны тут жили были; он выспрашивать, што тут, как; она ему и разсказала. «Можно-ли отсюда выти прочь»? Она прижила уж ему паренька. Она ему и разсказала, как и выйти. Вот у меня, гыт, топор есть под лавкой, ну и приди на бережок, лодка нужна. Ну и потом поедешь, то топор с рук не спущай». Ну и сецяс он – они заспали, она прятала топор под лавку, – и убежал на берег с этим топориком – тюкнул лодка нужна, ну и поехал. Затым сзади бежит эта женщина с ребенком на берега, разорвала этого ребенка пополам и бросила одну половину к ёму, другую себе оставила; крови одна капля капнула на лодку, лодка ко дну пошла. Ну и он топором стругнул и поехал. И он переехал]: Ончуков 2008, № 280: 506-508; русские (Архангельская, поморы) [Одна ладья промышляла на Новой Земли. И промышленники на зиму остались. <…> У них был мастер на гармоники играть. Вот он раз заиграл, вдруг пара пляшет. Слышно, а не видно. Один из них был человек пожилой <…> На другой день этот старик приготовил горшок с углем и бросил ладан, горшок прикрыл. Как Андрей заиграл, опять пара затопала, а старик и разбил горшок. Пошол чад, увидали в этом чаду упала женщина, и голос кричит: «Сгорела ты, пропала»! И выскочил «он». Сколько ни кричал, она без движенья. Старик велел все окна закрестить. Голос кричит: «Сожгу!» А сделать ничево не может. На женчину крест надели, она очнулась: «Не оставляйте ни на одну минуту меня!» <…> Она рассказала, што в худой час родители ее проклели и «он» унес ей. В этих горах в ево помещеньи она и жила с ним. <…> Вот они запоходили, и как раз шли наволок мимо этой горы, где она жила с лешим. Она и говорит: «Паруса уберите лишны, он пустит ветер, вас может опружить». <…> И видят, как «он» по горам бегат, в руках ребенка держит. Вот прибежал на остальну [последнюю] гору, разорвал ребенка пополам и кинул в лодью. «Ha-же тебе половину!» Но помахнулса, одна только капля крови попала, и судно стало бочить. Она кричит: «Ножом стесните скорее, а то опружит!». Как только топором стеснили, так судно выправилось. Приехали в Архангельско]: Озаровская 1931, № 23: 202-203; русские (Архангельская, поморы) [В Карманкулах Больших (к Маточкину Шару) зимовали промышленники. Скука там одолевает. Ну, вот был у них один, Ондрей. У нево из жил была сделана литара. Он играл. Вот он играет, а в темноте кто-то пляшет. Сальничек засветил – никово нет. Огонь цикать еще надо было. Он и придумал: на сальник горшечек надел. Заиграл. Затопотало. Он горшечек снял, увидал девку и схватил ее. Она кричит: «Пусти!» А он ей: «Я увидел, так мне и владеть!». Девка стала бабой ходить. Это русалка была. Тут еще вранья есть: она и обрюхатела. Тут суда пришли за промышленниками. Он у коршика (кормщика) совету просит: оставлять ей или с собой брать. А коршик был не промах, слыхал на веках, говорит: «Ей оставить надо, уйдем потихоньку». Она же и родила, и ходила к Ондрею. Ну, вот они и запоходить сряжаются. Тросики занесли за гору и якоря выкатили. Стоят за горой. Поветери дождались, тросы обрубили, и судно понеслось. Она увидала, выбежала на гору, ребенка разодрала, половину себе взяла, а другу – свись на судно! Судно бы овернулось, да она не попала, – только одна капелька крови на борту. Стало судно опруживать; ну, стесали топором кровь, – и выпрямилось]: Власова 2013: 208-209; русские (Архангельская, поморы) [Ванька Нордкапский не любит нас. Ванька – это злой дух Севера. Оттого, что поморка обошла его, сотана (дьявола, сатану). Разбила некогда буря шняку. Бурю Ванька наслал. Все утонули, кроме бабы. Та спаслась. Не иначе, что высмотрел сотан красавицу, полюбил ее. Знать, и духу скучно без бабьих ласк. Полюбил Ванька поморку, взял ее к себе. Нежит, ласкает, жемчугами осыпает, всеми сокровищами моря... Долго ли, коротко ли прожила с ним красавица, только родился у них сын. Родился сын, и вдруг затосковала баба. С чего – бог ее знает! Тоскует, рвется в посад. Ванька не пускает. Долго поморка мучилась, наконец, удалось-таки ей от Ваньки убежать. Раз ушел он бедовать, она и убежала! Их посадские с промысла возвращались домой, так, она – к ним. И сына не взяла – сотанско отродье. Приходит Ванька домой, а красавицы-то и нет. Искать-поискать, увидал наконец: плывет его красавица в шняке. Разозлился Ванька, схватил ребенка и, разорвав надвое, кинул его в шняку. Кровь залила дно: не миновать шняке гибели. Закружилась она посреди моря. «Погибать нам всем!» – молвят поморы. «Погибли бы, – сказала поморка, коли б не смогли выскоблить дна!» Схватила нож и быстро выскоблила кровь]: Власова 2013, № 107: 132; русские (Брянская) [муж бил жену, а однажды бросил в лесу; она набрела на диких людей, о которых раньше не знала; те грозили убить ее, если убежит; один взял ее в жены, родился сын; муж решил, что жена не бросит ребенка, стал отпускать за ягодами и грибами; женщина убежала, оставила ребенка на берегу реки, а сама ее перешла; дикие люди на ее глазах разорвали ребенка и скрылись; женщина встретила охотника и он вывел ее к людям]: Глебов 2011, № 635: 372-373; русские (Самарская) [Долго ли шел, нет ли, недалеко до Русской земли осталось: только через речку перейти. Опять увидел великолепный дворец. «Дай погляжу». Дожидался до вечера – приходит девка. «А Борма Ярыжка! здравствуй! Ты в Вавилонском царстве был?». – «Был». – «У моей сестры был?». – «Был». – «Змеев выжег?». – «Выжег». – «А у брата был?». – «Был». – «Глаз ему выжег?». – «Выжег». – «Ну, я тебя разорву – съем! Да еще я на тебя полюбуюсь и помучаю!». Эта девка его каждый день смертью стращала и двадцать лет с ним прожила и прижила сына. Стало сыну двадцать лет. Вот раз она уходит в Вавилонское царство, к сестре, а Борму на цепи оставила и говорит сыну: «Я пойду, целый день не буду. Смотри, с цепи отца не отпускай, а то он хитер и мудер. Самого разорву, коли пустишь: а к вечеру я сама вернусь». Она ушла. Борма и подзывает сына: «Сними цепь-то, дай я похожу». Тот снял. Походили. «Чего мы, – говорит Борма, – так-то зря ходим? Пойдем на реку, уток постреляем!» – «Нет, батюшка, ты меня обманешь». – «Нет, зачем? Ты ведь сын мне! Ведь тошно мне: я двадцать лет на цепи сидел!». Пошли уток стрелять на реку, а за эту реку нечисть не перелетала. Убил Борма утку и послал сына за уткой; сам плот сделал на реке и поплыл. «Батюшка! – закричал сын, – что ты дела(е)шь?». А девка уж на берег прибегла, кричит: «А, Борма Ярыжка! Хитер и мудер! На вот тебе твою-то половину, не надо мне!» Разорвала сына да и кинула ему половину. Одна капля нечистой крови попала на плот, он и стал тонуть. Борма взял да ножом ее и вырезал. Плот опять поплыл и переехал в Русь святую. Девка побесилась, побесилась, а сделать нечего: на ту сторону не перекинешься. Борма посмеялся над ней и дальше пошел]: Садовников 1884, № 3: 22-27; русские (Пермская) [От этого двора тоже попала ему тропа; пошел он по ней: стоит дом, Марфы Вавилоновны тут живет сестра. Заходит в дом. – «Здравствуешь, госпожа женщина! (Назвать вас не знаю как)». Сказала эта женщина: «Куда же ты отправляешься, Федор Бурмакин? Зашел в дикое место сюды!» – «Я заблудящий человек; не примешь ли ты меня с собой жить на место мужа?» – Она согласилась с ним жить, так же на место мужа держать, и они в год прижили мальчика. Марфы Вавилоновны сестра говорит: «Теперь, Федор Бурмакин, живи как требно быть, по-домашнему: что мне, – говорит, – то и тебе дитё!». То она улетала на побоище, его жена, а он сходил к морю и сделал себе плот. Она летела с побоища и плот этот увидала. Прилетает и говорит: «Что же ты, Федор Бурмакин, к чему же ты этот плотик исправил?» – Сказал Федор Бурмакин: «Что же ты какая неразумная! Вот у нас ребеночек есть, обс…ся, нужно пеленки помыть! На плотике лучше помыть пеленочки». – «А я думала, что ты хочешь от меня отдаляться на этом плотике!» – «Нет, я не буду отдаляться, буду жить!» – Тогда он плот оставил тут, а весло исправил, спрятал (чтобы ей не видать было). На будущий день она отправилась на побоище, наказала: «Смотри, от ребенка никуды не ходи!» – Только ее проводил, отправился скоро к морю, сел на плотик и поехал. То ребенок заревел, и лес затрещал. Услыхала Марфы Вавилоновны сестра, что ребенок ревет, очень скоро воротилась домой. Прибежала, ребенка схватила, прибежала на море, на ногу (ребенка) стала, а за другую разорвала напополам. Она бросила эту половину, добросила до него, у него плотик начал тонуть. Кое-как он спихнул эту половину, потом отправился вперед, а она свою половину съела]: Зеленин 1991, № 35: 180-185 (=1914, № 13: 131-132); лужичане [Девушка помолвлена с Водяным (Wódny muž), но не хочет выходить замуж за сына русалки (wódnej 'žony syn). Водяной строит для нее мост из серебра и золота; она не успевает дойти до середины, как он проваливается. Девушка живет с Водяным 7 лет, родит 7 сыновей, после чего просит разрешения сходить в церковь. Муж отпускает с условием, что она не будет получать благословение. Девушка встречает мать, брата и сестру, которые убеждают ее принять в церкви благословение и пойти домой поужинать. Водяной встречает ее при выходе из церкви, выхватывает младшего ребенка и разрывает его, других детей душит и разбрасывает на дороге, а сам вешается на воротах (церковных?)]: Haupt, Schmaler 1841, I, № 34.
Кавказ – Малая Азия. Мегрелы (с. Бомботи) [Настало время, когда один охотник стал возвращаться с пустыми руками. У подножия одной горы было глубокое ущелье, протекал там прозрачный ручеек. Сюда каждый день спускалась лесная царица Ткаши-мапа с волосами до щиколоток. Вымоет голову, расчешет, заплетет косы, гребень под скалой спрячет, а сама исчезнет. Охотник спрятался, схватил ее за волосы, намотал на руку, достал ножницы и хотел срезать. ТМ стала умолять: «Не режь волос и получишь от меня все, что попросишь». Охотник велел ей идти с ним домой. Ткаши-мапа скоро привыкла к дому, научилась домашним делам. Но два раза в неделю ходила в то ущелье, мыла голову, причесывалась и возвращалась обратно, спрятав гребень под скалой. Муж просил мыть голову дома, но не мог ее уговорить. Тогда он достал из-под скалы гребень и принес домой. Не найдя гребня, ТМ подняла страшный крик, перевернула все ущелье. Потом пришла домой, созвала детей, одного оставила отцу, другого взяла с собой, а третьего разодрала пополам. Бросила одну половину мужу, а другую взвалила себе на спину и уходя прокляла мужа: «Не плодиться тебе и не вымереть!» С тех пор род этого охотника не множится, но и не вымирает. Их называют проклятыми лесной царицей]: Вирсаладзе 1976: 286-287.
Балтоскандия. Вепсы [Бежал, бежал, попал и великолепный дом. Заходит и дом. Там нет никого. Заглянул в печку – там разные закуски, заглянул в шкап – там вина разные. Взял поел, попил и спать. Вдруг вечером приходит хозяйка, – это была девица-богатырица, ходила на войну. «А, Бурма-генерал явился! Ну, с тобою теперь поживем. Тебе только варить, да мне обед приготовить, да со мною спать. Больше никакого дела». И вот живет Бурма-генерал. Приготовит обед да ужин и спит с этой богатырицей. Вот она понеслась и говорит ему: «Если я рожу ребенка в себя, то счастлив, а если в тебя, то и тебя и ребенка разорву на части». Подумывает: «Беда мне теперь!» Однажды лег и спит. И будит его кто-то: «Ставай, Бурма-генерал, уходи!» Открыл глаза – нет никого. Закрыл. Опять будит кто-то.. Он опять открыл глаза. В третий раз будит его кто-то: «Тебе говорят, выходи, худо будет!». Стал и убежал. Бежал, бежал, вдруг прибежал к морю. Он скочил в лодку и отпихнулся от берега. Вдруг бежит богатырица. «Счастлив, – говорит, – что ты успел в лодку сесть, а то и с тобой поступила бы так же». Наступила на ножку ребенка и разорвала его на части. Вот он поехал дальше по морю»]: Власьев 1941, № 9: 64-65.
Волга – Пермь. Мари [Идет себе солдат-пьяница и доходит до дома. Никак нельзя пройти, минуя этот дом. Заходит туда. Там сидит прекрасная девушка, точа нож. «Зачем точишь нож?» – спрашивает солдат пьяница. «Тебя резать!» – отвечает она. «А зачем меня будешь резать?» – «Ты выманил у старшей сестры ее шапку с крестами, вот ожег оловом глаза моего брата!» Тогда заявляет ей солдат пьяница: «Ты, – говорит, – такая красивая девушка, а я солдат. Ты, – говорит, – будь моей женой, а я твоим мужем. И мы двое заживем здесь». Согласилась девушка. Живут полгода, проходит год. Эта девушка родила ребенка мальчика. А солдат пьяница думает постоянно о том, что ему нужно ехать к царю. От того места нужно ехать все морем. Все время строил лодку Приготовив лодку, говорит жене: «Я сегодня поеду на охоту, не скоро вернусь». – «Иди!» – говорит жена. Берет этот пьяница-солдат шапку с крестами, садится на лодку и отправляется». Жена увидела из окна. «Зачем уезжаешь?» – кричит она мужу. «Знаю, – говорит она, – что ты уезжаешь в свое государство и что тебе здесь не нравится. Или жить плохо, или я не нравлюсь, или сын не нравится? И пить-есть вдоволь, и еда есть вдоволь!» Нет, солдат-пьяница даже не посмотрел на нее. Кричала-кричала жена, подняв ребенка, показывала ему. «Вернись из жалости к сыну! На, посмотри!» – кричит она. Нет, он даже не обернулся. Взяв за ноги, повесила она сына вниз головой и разодрала на две части. «Половина моя, половина твоя, – кричит она, – на, возьми половину своего сына», – швырнула его. Прилетела она прямо в лодку Ивана пьяницы. Иван-пьяница выкинул ее в воду, подцепив веслом. «Ну, теперь уж до свиданья», – кричит жена. «Если бы выбросил руками, ты бы не смог уехать отсюда!»]: Четкарев 1941, № 34: 278-279; коми -пермяки [медведь поймал бабу; чтобы не убежала, заваливал выход из берлоги пнями; она рожала; однажды убежала, косцы перевезли ее через реку; медведь с тремя медвежатами добежали до берега, но переправиться не могут; со злости медведь разорвал медвежат]: Климов 2017: 157-158.
Туркестан. Казахи (Монголия) [Человека по имени Делте Самбу украла «женщина-олень» ( к i сi киi к ‘дикая женщина’). 5-6 лет жил с ними, они жили в пещере. Родственники много искали, человек не может обходиться без огня, и они нашли пещеру, в которой всегда горел огонь. Когда нашли, они вместе побежали от них, а она убежала. Когда пришёл домой был весь обросший, не мог говорить по-человечески. Его лечили много, заговорил, но шерсть продолжала расти. Его спросили, у них есть общий ребёнок, человечий. Когда он сказал об этом, женщина-олень разорвала ребёнка на части]: Казахские экспедиции ЦТСФ к монгольским и синьцзянским керей-казахам, 11.07.2009; казахи (Монголия) [Правдивая история из газеты «Отарқа». Писавший лично общался с человеком, попавшим к людям-оленям. Однажды человек пас верблюдов. Потерял одного и выехал на другом искать. Далеко отъехал. Кто-то большой, волосатый и сильный схватил его и потащил. Он очнулся в пещере, логове. Хотел бежать, но женщина-олень нежно ударила его в грудь. Совместно жили три года, был общий ребёнок. Уходя, женщина закрывала пещеру большим камнем. Ребёнок быстро рос, ему полтора года. Однажды они купались и увидели юрту, где поселились люди. Когда спали, она спала справа, ребёнок слева. Человек бросился бежать, они стали догонять. Когда добежал до юрты, оттуда выскочила собака, узнавшая своего хозяина. Выехали мужики и стали догонять женщину и ребёнка. Она увидела, что их догоняют, и разорвала ребёнка. Человек смог освободиться от шерсти, но на спине шерсть осталась. Позже, когда подъехали к пещере, там уже никого не было]: Казахские экспедиции ЦТСФ к монгольским и синьцзянским керей-казахам, 11.07.2009.
Южная Сибирь. Прибайкальские буряты (аларские, Приангарье) [Едет и едет Абай Гэсэр хан, отправляется и по своей долине Хатан спускается. Когда доехал до дому, его ребенок играл. «Чем мама твоя занята?» – спросил он у дочки. «Выпуклое (Түхэтэр) берет и вытягивает, вогнутое берет и сгибает». – «И кто кого одолевает?» – «Иногда мать побеждает, иногда Выпуклое (Түхэтэр) побеждает». – «Скажи, что я поднялся на северную гору», – сказал он и, у дочки глаза повернув, ускакал на южную гору. Алма Мэргэн хатан, на лук тетиву натянув, вышла: «Куда твой отец ушел?» – спросила. «На северную гору поднялся». Алма Мэргэн хатан села на неоседланного огненно-рыжего коня и поскакала на северную гору. За северной горой Абай Гэсэра не оказалось. И когда повернула [коня], посмотрела на южную гору, то за южной горой кисточка шапки мелькнула. Во след пустила стрелу и кисточку шапки Абай Гэсэр хана срезала. Алма Мэргэн хатан сказала: «Раз в Гэсэра величиной с гору стрелой не попала, пусть женщина после этого вовек лук и стрелы не держит»! Разломала она лук и стрелы, бросила и домой вернулась. У дома маленького ребенка своего с головы [до ног] разорвала и бросила, сказав: «Половина твоя отцовская, другая половина моя». – И дочка ее сказала: «Отцу, Абай Гэсэру, одну помощь я окажу, а матери, Алма Мэргэн, не окажу помощи никакой!» – И ввысь вознеслась]: Уланов 1960: 134-135; монголы (баргуты) [На Хингане дикая волосатая женщина ( хар хун или алмас ) украла мужчину и держала его в пещере, заваливая вход камнем. Она вылизывала пленника, и в этих местах тоже вырастала шерсть. Однако она боялась воды, и, когда ее бдительность ослабла, мужчина убежал, преодолев протекающую рядом реку. В ярости она разорвала родившегося от их связи ребенка]: Монгольская экспедиция ЦТСФ, 09.08.2010; монголы (удзумчины) [Был один охотник — то ли на Ононе, где есть скалы, то ли в каком-то другом месте. Его украла такая дикая женщина. Жили они вместе в пещере, а когда она уходила на охоту, то закрывала вход в пещеру, и убежать он не мог. Прошло года 2–3, женщина забеременела, родился ребенок. Когда этот ребенок начал ходить, она стала разрешать пленнику прогулки. С одной стороны там была отвесная скала, с другой — река. Мужчина хотел вернуться домой, а это существо не умело плавать и боялось воды. Из огромного дерева рядом с пещерой он начал строить лодку, однако женщина не понимала, что это такое. Когда охотник доделал лодку и поплыл на ней, она стала кричать и звать его обратно, размахивая ребенком. Но он уплыл, и она в ярости разорвала ребенка на две части. Мужчина вернулся домой. Ночами, зимой, она облизывала его — чтобы кровообращение было хорошим. От бурят здесь слышал лет 40 назад]: Монгольская экспедиция ЦТСФ, 10.08.2010; монголы (халха) [Говорят, в сомоне Цогт Гоби-Алтайского аймака проживает 96-летний старик, который когда-то был украден алмасом. У этого старика на спине растут волосы. Рассказывают, что в молодости сыграл свою свадьбу и через три дня исчез. Оказалось, его украла алмас ( алмас хүн хар гүрөөс ), живущая в горной пещере на Ээж-Хайрхан. По описаниям, она была похожа на женщину, но полностью покрыта волосами. Держала его алмас в пещере, закрывая вход огромным валуном. Родился ребенок. Через три года она начала ему доверять и стала выпускать его из пещеры. Однако она боялась воды или не умела плавать. Он решил сбежать и, когда алмас была далеко, стал переплывать реку. Обнаружив это она стала кричать, потом принесла ребенка, разорвала его, одну половинку бросила ему, а другую оставили себе. Парень пришел домой, никто не узнал его, потому что он был весь в шерсти, только мать узнала. Она долго мыла его горячей водой, и наконец вся шерсть сошла, кроме этой полоски на шее сзади]: Монгольская экспедиция ЦТСФ, 12.08.2010; монголы (халха) [Мам своровал человека в пути днем. Если нет женщины рядом, то и ворует мужчину. [Мам похожа на человека?] Похожа, кажется; бежит, забросив две груди на плечи. [Следы мам похожи на человеческие?] Я же не видел. Не знаю. Раз они имеют человеческое обличие, то и следы, наверное, человеческие. [Может родиться ребенок от мам и человека, которого она украдет?] Говорят, может. [Какой ребенок родится?] Как обыкновенный ребенок, наверное. Рассказывают, что если мужчина бросит мам и ребенка и уйдет, они пустятся в погоню, но мам не может перебраться через реку, поэтому она остается на берегу, сердится и рвет ребенка на части. [У мам и мужчины может родиться ребенок с хвостом, обросший шерстью?] Не знаю. Может, и родится]: Монгольская экспедиция ЦТСФ, 27.08.2010; ойраты (олёты) [Женщины алмасы воруют мужчин, и у них рождаются дети. Алмас не может перейти через воду. Если человек перешел через воду, то алмас его не может уже забрать назад. Если мужчина уходит через воду, алмас ребенка на глазах мужчины разбивает о землю]: Монгольская экспедиция ЦТСФ, 12.08.2010; дагуры (Хух-Хото, Внутренняя Монголия) [медведица поймала охотника; они стали жить вместе; у них родился медвежонок; охотник тосковал по людям, решил сбежать; выбежав из берлоги, сел на заранее выдолбленную из дерева лодку и поплыл; разъяренная медведица бросилась в погоню, однако не смогла поплыть за ним; тогда она разорвала медвежонка на две части; из той части, которую медведица оставила себе, произошли медведи; из другой, которую она бросила вслед охотнику, произошли дауры; медведя называют атиркан (старик), а медведицу – этиркэн (старуха)]: Цыбенов 2012: 170-171.