20

Жена-ижемка

Десять лет я пастухом работал у трех ижемцев. Оленей у них двадцать восемь тысяч было. Еще у них две сестры было. Сестры у стада вместе со мной в одном чуме жили, братья в деревне жили. Сестры не любили своих братьев: братья часто ругали и били их.

Однажды, рано утром, я стадо собрал. Утро морозное, ясное было. Стадо к чуму пригнал. В чум вошел. Одежда у меня худая была, и я замерз. Старшая сестра ижемцев огонь развела. Пока огонь разгорался, она смотрела на меня и улыбалась.

- Думается мне, - сказала она, - ты сильно озяб.

- Очень озяб, - говорю я. - Как дохлая мышь мерзлый.

- Садись, - говорит она, - на постель у огня. Погрейся. В русской земле большой день сегодня - Николин день.

Она четверть вина принесла, подала чашку. Я выпил, закусил мясом. Вторую чашку налила. Я опять выпил. Веселым стал. Она четверть поставила и говорит:

с.164.

- Пей, оленей сама постерегу.

Полюбилась мне девка. Добрая она была и красивая. Я и говорю ей:

- Будешь согласна или не будешь за меня замуж выйти?

Она долго молчала, потом так ответила:

- Я бы согласна была, но братья мои не согласны. За богатого оленевода меня выдать хотят.

- Богатый оленевод, - говорю я, - много водки пьет, драчуном может быть... Давай, убежим. Нас никто не увидит, чум сломаем и убежим.

А она говорит:

- В земле дыры нет. Куда спрячемся? Везде найдут, обратно вернут, да еще и побьют, да смотри убьют.

Я ответил:

- Мы за Урал пойдем, за Обь пойдем. Там нас никто не найдет.

Тогда она говорит:

- Если так, я согласна.

Тут младшая сестра была. Она сказала:

- Я тоже с вами поеду, я здесь не останусь.

Стали мы в дорогу собираться. Сколько-то оленей убили. Новые малицы и пимы сшили. А я себе еще и новый совик сшил.

Рано утром, как только заря показалась, мы лучших оленей запрягли и в путь отправились. Все стадо оленей передом гнали. Без остановки семь дней в одну сторону шли. Все идем и идем вперед. Уральский хребет проехали, Обскую губу прошли. Солнце

с.165.

теплее стало, под полозьями вода проступала. Наступила весна. Олени телиться начали. А мы все идем и идем вперед. Олени по два, по три с телятами от нас в пути отстают.

Наконец впереди несколько чумов показалось, и дороги совсем не стало. Мы остановились. От чумов к нам два человека пришли.

- Откуда вы? - спросили они. - Куда путь держите?

- Далеко нам еще, - сказал я. - Но олени у нас телиться стали, дальше нельзя ехать: могу все стадо потерять. Нельзя ли около вас жить?

Двое мужчин, Тасыняги назывались они, сказали:

- Жить можете. Ягелю хватит и вашим и нашим оленям. Промыслу хватит и вам и нам.

Мы лето прожили. Наступила осень. Хорошо, мирно жили с Тасынягами. Не хотелось уезжать. Так подряд мы три года тут прожили.

Тасыняги люди хорошие, между нами даже ссор не было. Тасыняги на мою жену смотрят и спрашивают:

- Где ты такую жену нашел? Не из нашего будто, не из ненецкого рода она...

Я ничего не ответил.

Через два года у меня сын родился. На четвертый год я двум Тасынягам и говорю:

- Дальше мне нельзя тут жить: у вас участок маленький, у меня оленей много.

Рано утром мы оленей запрягли и дальше поехали. День ехали, на ночь остановились. Рано утром снаружи собаки залаяли. Я выскочил. Смотрю, - один человек пять оленей держит. Прямо на меня идет.

с.166.

Вижу, младший Тасыняга идет. Подошел ко мне и говорит:

- Ты, ведь, дело темное сделал. Почему не сказал? Ты от ижемцев оленей угнал и двух девок взял. Теперь у нас тридцать ижемцев стоят. Они за тобой гонятся. Если бы раньше сказал, мы бы тебя скрыли. Я тайно пришел к тебе, предупредить тебя пришел.

Сказал так и быстро оленей обратно погнал. Скоро из глаз пропал.

Я самых лучших желтых оленей в сани запряг. Жене говорю:

- Оставайся с сестрой. Я один поеду. Или меня догоняй, если хочешь, или братьев ожидай. Они тебя не тронут, не убьют. А троим в одних санях тяжело сидеть.

Жена не согласилась:

- Нет, не останусь, - закричала она. - Куда ты, туда я поеду.

Взяла сына, на сани села, я тоже сел. Сестру жены бросили. Поехали. Сани ломаются, тихо едут. Я опять жене говорю:

- Останься, братья твои тебя не убьют.

Жена с саней сошла, заплакала:

- Сколько буду жить, буду тебя вспоминать. Ты меня не забывай только.

Она кинулась ко мне. Два раза в щеки поцеловала меня. Опять заплакала.

Пять желтых оленей быстро побежали.

Тут вдруг и ижемцы показались. Они закричали:

- Эй, не попадайся! Поймаем, кишки выпустим.

с.167.

Я назад посмотрел. Младший ижемец к жене подошел, хореем ее ударил. Жена на снег упала.

Я остановил оленей и подумал: "Пусть младший ижемец подойдет, кулаком его убью". Хотел драться, потом раздумал. Опять поехал. Олени быстро побежали, ижемцы далеко остались.

Я все время еду и еду. Не считал дней, недель, месяцев. На такое место пришел, где человечьего следа не было. Ягель - густой-густой. Дичи всякой много-много. Думаю: "Зачем у тасынягов три года жил? Надо было сразу сюда итти, никто бы не нашел. Дальше еду. Олени мои худеть начали.

Вдруг на холме большой чум увидел. Около чума много оленей - около двадцати восьми тысяч.

У чума - старик, старуха, сын старухи, дочь старика и жена сына, - они на санях сидят.

Старик меня спрашивает:

- Откуда явился ты? Таких людей здесь не бывало.

Я говорю:

- Год плутаю, место свое не могу найти.

Старик этот Ваем назывался. Он опять же меня спрашивает:

- Оленей умеешь пасти? Могу в пастухи взять.

Я согласился.

Время скоро идет. Год, два, три - все у Вая живу...

На пятый год говорю Ваю:

- Хочу домой итти. Только не знаю, как попасть.

Вай говорит:

- Если хочешь, сын мой тебя проводит, он путь до Обдорска знает. Дальше сам найдешь.

с.168.

На другой я день оленей собрал и поехал. Со мной сын старика и жена сына отправились. Не успел отъехать, старик Вай догоняет. Мы остановились.

Вай мне и говорит:

- У меня к тебе слово есть. За твою работу хочу тебе свою дочь в жены отдать. Еще хочу тебе две тысячи оленей дать.

Мы все обратно вернулись. В чуме две белых шкуры постлали, котел поставили, сели. Я говорю:

- Долго не буду сидеть, когда-нибудь после посижу. Ехать мне надо.

Старик девку пока у себя оставить хотел. Девка запросилась со мной ехать. Я ее с собой взял. Поехали. Время скоро идет. Не считали дней, недель и месяцев. По дороге как-то десять чумов увидели. Остановились. Чумы четырех ненцев были. Поели, попили. Рано утром на Обдорск поехали.

Около половины дня в Обдорск пришли. У богатого хозяина остановились. Когда в дом вошли, на столе бутылки с водкой и еда приготовлены были. Вай-сын две красных лисы, много чернобурых лис, голубых песцов принес. Хозяину отдал. Хозяин стал водкой поить. Хозяин на меня смотрел-смотрел и у Вая спрашивает:

- Где ты этого человека нашел?

- Он у нас шесть лет жил. Человек он заблудящий. Пастухом у нас был.

После этих слов хозяин бумагу вынул. У меня волосы поднялись, я вспотел даже. Думаю: "Может быть, узнал, кто я и откуда?"

с.169.

-+

Хозяин в бумагу долго смотрел, потом сказал:

- Оказывается, я тебя нашел. Не ты ли пастух, убежавший от ижемцев?.. Тут жена твоя недалеко с сыном живет. Могу тебя к ней доставить.

Мне весело стало. Я еще больше вина выпил. Напился. Вай тоже напился. Все, кто были, перепились.

Жена Вая, тоже пьяная, говорит мне:

- Люблю я тебя. Замуж за тебя хочу.

- У тебя муж есть, - говорю я, - его люби. Зачем меня любить?

Еще выпили. Я ум потерял. Когда проснулся, стал смотреть. Около меня две женщины лежат. По одну сторону жена Вая лежит, по другую - просватанная за меня дочь старика Вая лежит.

Я из чума выскочил. Вай вниз лицом на воле лежит.

Я его толкать стал. За плечо схватил, плечо твердое, как ком, холодное, как лед. Крепче дернул, на бок повернул. У Вая кишки к земле примерзли. Вернулся, громко заорал:

- Вставайте! Кто Вая убил?

Никто не ответил.

Стали обсуждать, кто убил. Виноватого не нашли.

Тут мы к моей жене поехали. Я и говорю ей:

- Куда пойдем? Своих оленей не имеем. Обратно к Ваю пойдем.

Жена говорит:

- Из моих братьев только младший жив остался. Старшие умерли. К брату поедем. Ничего он теперь нам не сделает.

с.170.

Решили к брату жены, к ижемцу ехать. Жена Вая опять с нами просится. Сестра его тоже не остается. „Куда мне столько жен?" - думаю.

Жена Вая вдруг запела: „Ты молодого Вая не мог убить, я сама его убила и хочу с тобой жить".

Через некоторое время я дальше тронулся. Жену Вая в Обдорске оставил. Сестру Вая-жену свою с собою взял. Через Уральский хребет перешел. На том месте, где раньше жил, остановился. К брату жены пошел.

Когда к ижемцу с женой пришел, он испугался.

- Все отдам, - говорит, - только меня не троньте!

А я говорю ему:

- За то, что ты мою жену ударил тогда, я теперь тебя ударю.

Не сильно я его ударил. Но он упал и больше не встал.

Стал я над ним и говорю:

- Десять лет у вас пастухом работал, ничего не получил. Теперь все, что заработал, все вернул.

Оленей забрал, все забрал. Стали жить. Хорошо стали жить.

с.171.