[ предыщущая часть ] [ содержание ] [ следующая часть ]
ВЕЛИКАЯ СУББОТАНам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный —
Это слава другим не в пример.
Осип МандельштамОбычно Великая суббота, занятая бытовыми приготовлениями к празднику, проходит почти незаметно. Позади скорбь Страстной пятницы, впереди — радость Пасхи. В одном из своих толкований этого дня протоиерей Александр Мень выбрал в качестве ключевого слово «покой». Апостолы пребывали в покое, но мы не знаем, что за покой это был, что скрывалось за ним, — вера или отчаяние.
В Великую субботу совершилось великое испытание. Впрочем, прошедшее время здесь неуместно — это испытание совершается каждодневно. Христос уже воскрес, но еще никому не дано знать, когда и как свершилось Воскресение, и Церковь пребывает в покое и вере, она ждет того часа, когда будет открыта пустая гробница, а затем Христос придет к своим ученикам с ранами на теле и попросит еды.
Во время литургии Великой субботы, перед чтением Евангелия, священники облачаются в белые ризы. Это еще не красный цвет Пасхи, но уже не черное великопостное облачение. Воскресение зримо и осязаемо, но в Великую субботу оно невидимо и неощутимо. Оно совершается в вечности, а значит ежедневно и ежечасно в душе каждого из нас — тех, кто составляет общество, народ, нацию.
«Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголь закончил главой «Светлое Воскресенье». Есть там такие слова: «Разнесется звонкими струнами поэтов, развозвестится благоухающими устами святителей, вспыхнет померкнувшее — и праздник Светлого Воскресенья воспразднуется, как следует, прежде у нас, чем у других народов! На чем же основываясь, на каких данных, заключенных в сердцах наших, опираясь, можем сказать это? Лучше ли мы других народов? Ближе ли жизнью ко Христу, чем они? Никого мы не лучше, а жизнь еще неустроенней и беспорядочней всех их. «Хуже мы всех прочих» — вот что мы должны всегда говорить о себе. Но есть в нашей природе то, что нам пророчит это. Уже само неустройство наше нам это пророчит. [134] Мы еще растопленный металл, не отлившийся в свою национальную форму; еще нам возможно выбросить, оттолкнуть от себя нам неприличное и внести в себя все, что уже невозможно другим народам, получившим форму и закалившимся в ней».
Суждения национального гения всегда содержат точное определение особенностей своей нации, но вместе с этим они, как правило, во всяком случае очень часто, во всяком случае в России, воспроизводят и наиболее порочные черты национального самосознания. Так и эти слова Гоголя. В них и признание неструктурированности, неоформленности русской нации, и оправдание стремления этой нации не просто встать в ряд с другими народами, но и быть выше их, быть ближе к Богу.
Самоутверждение во внешнем мире путем противостояния этому миру является следствием внутренней слабости нации, ее недостаточного развития, средством компенсировать в национальном самосознании вполне естественный комплекс неполноценности. Причем этот комплекс сам по себе не является злом, ибо может служить стимулом внутреннего строительства, общественной и национальной самоорганизации.
Россия ныне имеет равные шансы и на внутреннее развитие, и на внутреннюю деградацию и, как всегда в таких случаях, история призывается в судьи. И на суд. Правда, читая разных авторов, приходишь к мысли, что писали они о разных странах и разных нациях, хотя вроде бы все — о России и русских. [135]