стр. 36
Николай Тихонов.
ПОИСКИ ГЕРОЯ.
Прекрасный город - хлипкие каналы,
Искусственные рощи,
В нем топчется сырых людей не мало -
И разных сказок тощих.
Здесь выловить героя
Хочу - хоть не глубокого,
Хотя бы непонятного покроя,
Хотя б героя сбоку.
Но старая шпора лежит на столе,
Моя отзвеневшая шпора,
Сверкая в бумажном моем барахле,
Она подымается спорить.
- Какого чорта итти искать?
Вспомни живых и мертвых,
Кого унесла боевая тоска,
С кем ночи и дни провел ты -
Выбери лучших и приукрась,
А если о людях тревоги
Не хочешь писать - пропала страсть -
Пиши о четвероногих,
Что в кровяной окрошке
Спасали тебя, как братья -
О легкой кобыле Крошке,
О жеребце Мюрате.
Для освеженья словаря
Они пригодятся ловко. -
- Ты вздор говоришь - ты лукавишь зря,
Моя стальная плутовка!
стр. 37
То прошлого звоны - а нужен мне
Герой неподдельно новый -
Лежи, дорогая, в коробке на дне,
Поверь мне на честное слово.
...В город иду, где весенний вкус,
Бодрятся люди и кони,
Людей пропускал я как горсти песку
И встряхивал на ладонях.
Толпа безгеройна. Умелый глаз
Едва подхватить сможет
Что неслучайно - что напоказ -
Уже далеко прохожие.
В гостях угощают суетясь,
Вещей такое засилье,
Что спичке испорченной негде упасть,
Словесного мусора мили.
- Ну, что ж, говорю я - садись, пей
Вина Армении, Русскую
Горькую - здесь тебе
Героя нет на закуску.
...Снова уводят шаги меня,
Шаги тяжелее верблюда,
Тащу сквозь биенье весеннего дня
Журналов российскую груду.
Скамейка садовая - зеленый сон,
Отдых, понятный сразу
Пешеходам усталым всех племен
Всех времен и окрасок.
Деревья шумели наперебой,
Тасуя страницы; мешая
Деревьям шуметь, я спорил с собой -
Журналов листва шуршала.
Узнал я, когда уже день поник,
Стал тучами вечер обложен,
На свете есть много любых чернил,
Без счета цветных обложек.
Росли бумажные люди горой,
Ломились в меня как в двери,
Каждый из них вопил: я герой,
Как я им мог поверить.
стр. 38
Солнце закатывалось, свисая
Багряной, далекой грушей -
Туча под ним, как труша кривая
Чернела хребтом потухшим.
Ее свалив, ее прободав -
Как вихрь, забор опрокинув -
Ворвалась другая, летя впопыхах. -
Похожа лицом на лавину.
Светились плечи ее, голова,
Все прибавлялось в весе,
Как будто молотобоец вставал,
Грозя кулаком поднебесью.
Героя была у него рука,
Когда у небес у опушки,
Когда он свинцовую, как быка
Тучу разбил, как пушку.
Руку о фартук вытер свою -
Скрываясь как берег в море -
Здесь много геройства в воздушном бою, -
Но больше еще аллегории.
Я ухожу, я кочую, как жук,
Севший на лист подорожника,
Но по дороге я захожу -
Я захожу к сапожнику.
Там, где по кожам летает нож,
Дратва скрипит слегка,
Сердце мое говорит: потревожь
Этого чудака!
Пока он ворочает мой каблук -
Вопросов ловушку строю -
Сапожник смеется: товарищ-друг,
Сам я ходил в героях.
Только глаза, как шило сберег,
Весь, как ни есть в заплатах,
Сколько дорог - не вспомнишь дорог,
Прошитых ногами, что дратвой.
Я, брат, геройством по горло богат, -
Он встал - живое сказанье,
Он встал - перемазанный ваксой Марат,
И гордо рубцы показал мне!
(Ковш: Литературно-художественные альманахи / Ответственный редактор С. Семенов. Л. Гиз. 1925. Кн. 3)
