стр. 296
Родион Акульшин
ЛИЗАР
<ТРИ РАССКАЗА>
Лизара в молодости сильно ушибла лошадь. После этого, подходя к лошадям, он еще издали начинал смирять их окриком:
- Тпру!.. Тпру!.. Тпру!..
Об этом скоро узнали соседи, и батраку была дана кличка "Тпру". Она всегда выводила его из терпения. Не разбирая, кто его дразнит - подросток или взрослый человек - Лизар хватал, что попадалось под руки - кнут,
стр. 297
дубинку, кирпич и бросался в погоню за обидчиком. Горе было тому, кого он догонял. Но чаще всего, пробегав понапрасну час или больше, батрак был в изнеможении и начинал стонать и плакать.
Зажиточные мужики, знавшие об этой слабости Лизара, предупреждали его, нанимая в батраки:
- Уж потерпи как-нибудь, когда тебя ребятишки будут "тпрукать". За чужими гоняйся, а наших не трогай. В сурьез все будешь принимать, тебя и держать никто не будет.
Лизар должен был принимать это условие. И с первого же дня хозяйские ребятишки начинали изводить батрака, посылая ему вслед:
- Тпру! Тпру! Тпру!
Женившись, Лизар построил себе глиняную мазанку, в которой бывал очень редко, боясь отлучиться с хозяйского двора.
К пятидесяти годам муж и жена, работая все время на чужих, сколотили денег на лошадь и занялись своим хозяйством.
Это было поводом для злорадства соседей:
- "Тпру" коня купил.
- Конь-иноходец, два-дни ходит, неделю лежит.
- Врешь?
- Ей-богу.
Лошадь действительно попалась неудачная: слабосильная и сонливая.
За годы батрачества и постоянных унижений Лизар разучился владать своим сердцем. Он горячился по всякому поводу.
В первую молотьбу лошадь не захотела бегать по кругу. Это взбесило хозяина и он принялся учить свою помощницу. Держа в левой руке повод, он хлестал лошадь по
стр. 298
морде кнутом, свирепея с каждым ударом. Бурая тощая лошадь вскакивала на дыбы, Лизар кричал:
- Тпру, стерва, - и продолжал бить по глазам.
С соседних гумен через плетни смотрел народ, а на току у Лизара продолжался жуткий танец лошади и человека. Кляча пятилась, мотала головой, а костлявый, высокий хозяин в белой рубахе в синих портках, без конца повторяя "тпру", метился побольнее ударить упрямую. Верхняя губа у лошади была рассечена, пена изо рта, смешиваясь с кровью, текла на левую руку Лизара и это как-будто еще больше распаляло мужика.
- Будешь плеваться, сволочь? Будешь? - спрашивал он, задыхаясь от злобы.
Ремень кнута растрепался, истязание лошади началось кнутовищем.
- Эй, портки подтяни, а то сичас соскочут, - крикнул кто-то с соседнего гумна.
Насмешка камнем ударила по голове Лизара. Он окончательно обезумел, и на смену сломавшемуся кнутовищу выхватил кол из ветхого плетня. И животное и человек были мокры от напряженного бесконечного метанья. Удары кола падали на голову и на живот лошади. Жена молча плакала, одинаково жалея мужа и замученного мерина. Соседи, кто затаив дыхание, кто насмешливо улыбаясь, любовались зрелищем, позабыв о работе.
"Конь-иноходец" не выдержал и грохнулся на-земь, увлекши за собой хозяина, на левой руке которого был замотан ремень оброти.
Такой результат испугал Лизара и он закричал страшным, не своим голосом, с хрипом:
- Братцы, помогите, ради бога!
К месту происшествия побежал народ. Лошадь поставили на ноги, но, дрожа всем телом, она снова упала. Лизар
стр. 299
понял, что искалечил ту, о которой мечтал всю жизнь, и его сердце охватила жгучая тоска.
Он стал на колени, поднял голову лошади и, целуя ее в плачущие глаза, умолял:
- Уж ты меня, Васька, прости Христа ради.
Кровь из рассеченной губы лошади текла на пшеничные снопы. Кровь и слезы, падая, соединялись в большие розовые капли.
- Эх, Лизар, Лизар, до чего себя доводишь, - укоризненно говорили бабы.
Лизар обнимал голову лошади, на золотистых снопах краснели пятна, рядом лежали орудия пытки: растрепанный ремень, кнутовище, кол.
- Васька, прости меня ради бога, - повторял хозяин, лаская лошадь, - вставай, ты только встань как-нибудь, не трону больше.
У скирда стояла притулившаяся, молчаливая жена Наталья и утирала глаза концом фартука. Зная характер своего мужа, она никогда ни одним словом его не останавливала.
- Наталья, а ты чего? - обратился к ней Лизар, - Не надо, не плачь.
Толпа, сменившая любопытство на участие, предлагала теперь разные средства для поправки лошади.
- Теплой водой с нашатырем надо напоить.
- Промыть губы соляным раствором.
- На ноги поставить. Лежать теперь ей вредно.
Когда все разошлись по своим гумнам, Лизар дал лошади сена, потом, свалившись у скирда, долго плакал:
- Стыдно мне, Наталья. Все внутренности горят от стыда. Исковеркала меня жизнь. Ни одной радости за пятьдесят лет. Прости меня, Наталья.
- Бог простит, - отвечала мужу, с лаской в голосе, тихая, робкая жена.
(Перевальцы. Федерация. 1930. )
