стр. 115
ИЛЬЯ СЕЛЬВИНСКИЙ
"ПУШТОРГ"
Глава вводная без номера.
1
Каррамба! Мы кажется сбиты с пути-с...
Поэма моя растеряла исканья:
Она уже слышала рукоплесканья,
Подобные шумным овациям птиц,
И горечь обиды, которой полита
Из ослепительных ножниц Главлита.
А между тем - ведь эдак нельзя ж:
Я совершенно забыл про пейзаж.
2
Пейзаж - это тот граненый рубин,
Который вправляется в сердце короны.
В поэзии мгла философических глубин,
Молнии политики, ухищренно скроенные,
Только тогда вонзятся в цель,
Когда поэтизм поэзии цел,
И даже в агитке, даже в пародии,
Как же тут можно забыть о природе?
3
Но возвращаться, конечно, не стоит.
Лучше всего из различных настоев,
Если только состав не закис,
стр. 116
В два мазка набросать эскиз.
Что ж описать? Весну или осень?
Не по сезону? Ладно, отбросим.
Воспою зори, "Полночь" и "День" -
И пусть их монтируют, кому не лень.
4
"Вечер"
"Рыжая тучка с оранжевым гребнем"...
Так. Хорошо. И ни звука больше.
Синяя? Плохо. Сизая? Пошло.
Рыжая!! Пусть отдает непотребным!
Пусть этот вечер не пахнет молебном;
Хоть один вечер без синьки и сажи.
Читатель, давайте не портить пейзажа:
"Рыжая тучка с оранжевым гребнем".
5
"Утро"
Алое облачко с пурпурным гребнем,
В огненных шпорах, с каскадом плюмажей,
Орет кукареку, бодрится и крепнет,
Эмблемой Свободы - крыльями машет.
За ним полыхают: заря новой жизни,
И радуга, ждущая буквенный натиск.
О, где же ты, Жаров? Явись и оттисни:
"Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
6
(Вниманию непонимак: автор
Здесь издевается. Это правда.
Но не над лозунгом, а над тем,
Как преподносятся тысячи тем.
Ниже автор с явным цинизмом
Будет куражиться над оптимизмом,
Но не над всяким. Не потухай!
Над оптимищиной петуха.)
стр. 117
7
Теперь подсчитаем: оранжевый, рыжий,
Огненный, пурпурный, алый, а ниже
Даже "заря" и "Жаров" - восторг!
Все оттенки красного цвета.
Правда, не все нужны для рассвета,
Но все-таки целых 16 строк.
Ну можно ли эдак потеть и при этом
Считаться непролетарским поэтом?
8
Ведь современный поэт, как петух,
Обязан быть бодр, хлопать крылами,
Все, что парит, обзывать "орлами"
(Конечно, двуглавыми); без потуг
Прудить свою плодоносную реку,
Учить соловьев кричать кукареку,
Жемчугом пренебрегая, - словом,
Быть идеалом, воспетым Крыловым.
9
Главное - не сомневаться ни в чем!
(Хоть Маркс в наследье рабочей массе
Завещал лозунг: "Во всем сомневайся".)
Но если поэт раздвигает плечом
Толпу предрассудков, хотя бы и красных,
Хотя бы и официальных, как праздник,
Но все же мешающих жить и дышать, -
Ого! Тут выльется целый ушат
10
Цитат изумленных и тезисной брани
С хищных трибун простодушных собраний:
"Мещанство", "ревизионизм", "уклон",
"Меща.." и пошло улюлюкать и ухать!
Здесь муху раздуют - где уж там слон,
стр. 118
Слона-то как раз не приметят, а муху -
А муха в почете. В общем и целом
Служит она статистическим целям.
11
Но гм... В борьбе с мухизацией песни
Я разменялся на мелочь. Итак,
О чем бишь мы говорили, читатель?
Да, о пейзажах. С какой же стати
Я волновался? Экой чудак.
Пейзаж, эта кружка добрейшей поэзии,
В ней никакой ведь политики нет?
С чего ж это мне бушевать наконец?
12
Итак, друзья, мы зарей обладаем.
Теперь остаются "Полдень" и "Ночь".
Но золото с тушью только придай им
И красная краска станет иной.
Что ж? Значит снова уклоны и примесь?
Пресса опять зажужжала б, как примус,
Опять бы критик рвал и метал
За то, что ввожу презренный металл?
13
Нет, уж знаете. Я тово. Сыт.
Выкачали достаточно крови.
Кроме того, из каких же сокровищ
Хоть каплю солнца отлить на весы?
Чем обладаю, не бурш и не герцог?
Серебряным смехом? Золотым сердцем?
Но в смехе моем уже нет серебра,
А сердце поэта - хрустальный брак.
14
Что же касается "Ночи", то здесь
Хватило бы вволю ваксы и сажи,
Которыми мажут моих персонажей
стр. 119
В особенности положительных. Десть,
Кипы, рулоны, тресты бумаги,
Поля, кормящие черные маки,
Ущелья ада, космоса нощь
Заполнила б эта проклятая "Ночь".
15
Но тембр поэмы и без того мрачен,
И без того нет электрических солнц;
И автор, траурный, точно ксендз,
Восходит по строфам и проблески прячет.
Быть может, - как знать? - через год, через два
Засеребрится его голова,
И, обладая челюстью в золоте,
Он воспоет ослепительный "Полдень".
16
А может быть, автор просто хитрит,
Играет на нервах и хочет добиться
Без командирского счета - "Три!",
Чтобы у вас напружинился бицепс
Против туманов на горном пути,
Против вершин, окуренных тучкой.
Очень возможно. Главное - бди!
Поэзия, знаете, тонкая штучка.
(Удар за ударом. Удар второй Литературный альманах / Под редакцией А. Безыменского. М.; Л. Госиздат. 1930. )
