стр. 299

     Феоктист Березовский.

     К ИСТОРИИ СОВРЕМЕННЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ НРАВОВ

     (Письмо в редакцию.)

     В номере 5-6 журнала "Сибирские огни" за 1923 год помещено коллективное письмо редакции означенного журнала, в части своей являющееся продолжением той травли и инсинуаций, которые велись по отношению ко мне на страницах других периодических изданий Сибири и на которые, я не имел возможности отвечать.
     Не желая вступать в полемику с лицами, занимавшимися этим почтенным делом и с редакторами Сибогней, я хочу восстановить лишь подлинную историю моего участия в Сибогнях, моего выхода из редакции и последующей "реализации" своего рассказа "на страницах журнала".
     По сути этого, ловко составленного документа, выходит, что я состоял в редакции Сибогней "не неся непосредственно-редакторского труда", был отозван постановлением Сиббюро ЦК РКП за то, что "обиженный" стал "взрывать редакцию изнутри" и затем, как бы наученный горьким опытом, снова преклонил свою голову перед Сибогнями - для "реализации своего рассказа".

стр. 300

     А фактически дело обстояло так.
     В редактировании первых номеров журнала я принимал самое непосредственное участие, ибо в прочтении и в обсуждении всех без исключения статей, принимал это самое - непосредственное участие. Берусь это доказать свидетельскими показаниями, ну... хотя-бы тех же самых редакторов Сибогней. Подтвердят это и другие.
     История моего "отозвания" такова: со второй книжки я обратил особое внимание на реакционно-народническую статью Валериана Правдухина об искусстве. Поговорил о сем с одним из членов редколлегии и решил начать борьбу с реставратором буржуазно-народнических идей. Эту борьбу я, как коммунист, считал для себя обязательной еще и потому, что к моменту выхода, примерно, третьей или четвертой книжки для меня стало совершенно очевидным, что Правдухин становится фактическим руководителем журнала; ибо один из самых сильных и выдержанных коммунистов членов редколлегии уехал в центр, а остальные два члена "слабоваты" по части

стр. 301

идеологии в литературе и в искусстве вообще; да кроме того, для них Валериан Правдухин являлся слишком большим авторитетом. Вскоре подвернувшийся случай это подтвердил.
     Один из писателей представил в редакцию - хорошо написанную, но идеологически контр-революционную повесть. Спор о помещении повести в журнале шел два вечера. Правдухин настаивал на помещении. Я, в резкой форме, возражал. У редакции не оказалось политического лица. Повесть пошла на просмотр в более авторитетный орган и была запрещена. Этот момент совпал с публичным выступлением Правдухина по вопросам искусства. Ряд товарищей, в том числе и я лично, на страницах газеты "Большевик" вскрыли реакционную сущность эстетической проповеди Правдухина. (Теперь это доказывать - нет необходимости.) Газета "Советская Сибирь" взяла Правдухина под защиту. "Большевик" вынужден был замолчать. Газетная полемика убедила меня, что Правдухин стал действительно "силой" в Сибогнях.
     С этим же временем совпало усиленное и близкое окружение редакции Сибогней так называемыми "попутчиками" с определенной народнической идеологией (Драверт, Грошин, Вяткин, Изонги и др.), и выяснилось мое одиночество и бессилие в борьбе с Правдухиным. Реакционные вещи народников Правдухин легко протаскивал ("Сибирь сторонушка кандальная" - Ерошина, "Провинциальный бульвар" - Мартынова, статьи самого Правдухина), а произведения коммунистов браковал (Устюгова, Арсенова, Березовского). И все это ему сходило.
     Видя бесплодность своего пребывания в составе редакции, я подал мотивированное заявление в Сиббюро ЦК РКП с просьбой об освобождении от обязанностей члена редколлегии. Сиббюро постановило: отозвать меня из состава редакции.
     Положение Правдухина в редакции Сибогней и литературный курс самого журнала (яко-бы оправданный товарищем Троцким) не были секретом в Сибири. В Ново-Николаевском литкружке (насчитывавшем около тридцати писателей) и в среде писателей -

стр. 302

сибиряков других городов, журнал получил определенно "прохладную" аттестацию.
     По странному совпадению, с этого времени (весна 1923 г.) началось усиленное "ухаживание" за мной редколлегии Сибогней и лиц, близко стоящих к ней.
     Первым обратился ко мне Валериан Правдухин с просьбой - дать в журнал одно из моих произведений. Затем, с этой же просьбой, последовательно и неоднократно обращались тт. Тумаркин, Басов, Вегман, Чудинов, Зазубрин.
     Для меня было ясно, что "прохладное" отношение сибиряков к журналу сыграло свою роль. Журнал не выходил четыре месяца - из-за отсутствия материала. Под давлением товарищей коммунистов я решил выручить редакцию из беды. Дал рассказ "Бабий заговор" с условием, что Правдухин не будет больше печататься в Сибогнях. Тов. Зазубрин это условие принял.
     А затем... затем мы "с нашим Валерианом Правдухиным" появились рядом в 5-6 номере Сибогней; так сказать, "реализовались" (по меткому выражению редакторов Сибогней). И кроме того, тут же появилось письмо редакции Сибогней - в редакцию "На Посту", посвященное по сути дела лично мне.
     Когда я обратился к руководителям журнала - Басову и Зазубрину - с вопросом: что это значит? - мне ответили: "Нам нужно было получить ваше имя. Ну, а знаете... цель оправдывает средства".
     Что можно было возразить против этого? И как определить такой поступок товарищей редакторов Сибогней?
     И хотя редакция Сибогней прокламировала, что в 1924 году в журнале будут печататься рассказы Ф. Березовского, надо полагать, что после всего сказанного, я могу считать себя свободным от обещания, данного значительно раньше. А редакция снимет мое имя из списка сотрудников. Дабы не вводить в заблуждение сибиряков, читателей Сибогней, я решительно требую этого.
     Историю моего участия в Сибогнях просил бы сибирские газеты, перепечатать.