стр. 131
Леонид Грабарь
НА КИНО-ФРОНТЕ
Если тяжела была борьба за самоутверждение, за право на существование пролетарской литературы, то аналогичная борьба в кинематографии оказалась еще более усложненной. Прежде всего - кинематография не только "самое важное", но и самое спеческое из всех искусств. Она стоит в теснейшей связи с техникой, превращаясь, с момента поступления заснятой пленки в лабораторию, - из искусства в промышленность. И если нашлись досужие люди, ничтоже сумняшеся присвоившие Пильнякам, Тихоновым (и с ними в одном "круге" священнодействующим) почтенное звание специалистов от литературы, то специалистам от кинематографии и сам саваоф велел существовать.
Группа пролетарских писателей и рабкоров, писавших для кино и интересовавшихся судьбами советской кинематографии, выступила с резонными указаниями на факты, показывающие, что на советской кино-Шипке далеко не все спокойно: что Советская кинематография делает руками в большинстве своем чужих пролетариату людей чужое на 90% дело; что работу спецов кинематографии, выпускающих с легким сердцем "Аэлит от Моссельпрома" надо взять под сугубый общественный контроль; что содержание в фильме, будучи неразрывно связанным с формой, все же доминирует, определяя собою последнюю. И конечно легко нашлись разумники, с особым удовольствием обвинившие эту "группу безответственных литераторов" в... спецеедстве.
Но попробуем разобраться всерьез, так ли уж страшен чорт, как его малюют.
стр. 132
Фильма, больше чем всякое другое произведение искусства, является созданием коллектива - сценарист, режиссер, оператор, художник, актеры, осветитель и, наконец, лаборанты. До последнего времени незыблемый приоритет в этом коллективе принадлежал режиссеру, кромсавшему сценарий по своему вкусу и командовавшему всей армией своих сотрудников. Советская кинематография получила в наследство от Ермольева, Ханжонкова и пр. столпов "отечественной" кино индустрии вместе с пачкой режиссеров - и уверенность в том, что они (т.-е. режиссеры) от бога творить поставлены. Но увы - в новых, советских условиях жизни, для художественного творчества оказалось не достаточным знание одной только техники своего искусства. Понадобилось еще, и в срочном порядке, знание самих условий новой жизни знание нового быта, знание миросозерцания и мироощущения класса, определяющего своей диктатурой этот быт и эту жизнь. А обо всем этом специалисты кинематографии, эстетствующие режиссеры и сценаристы, знали меньше, чем о флоре и фауне подземных копей Атлантиды. Естественно что этот кадр специалистов кинематографии, вероятно честно "приняв" революцию и м. б. желая для нее работать, понял, что Верами Холодными и "Сказками любви дорогой" нового зрителя нашей эпохи не удовлетворишь. И спецы (часть за совесть, часть за страх, часть за металл презренный) стали в порядке большой срочности снимать "революционные" вещи. Привыкнув к мысли о своем приоритете, привыкнув "вставлять трючки" - кино-постановщики, воспитанные как и большинство
стр. 133
нашей интеллигенции в духе "честного" народничества, встали втупик в новых условиях, когда потребовалось отображение подлинного рабочего класса, крестьянства, их мыслей, надежд и чаяний. Работать им приходилось по сценариям одного-двух десятков спецов-сценаристов, знавших технику кино-писательства, так же чуждых идеологии рабочего класса, как и сами постановщики. Новый же пролетарский сценарист, кино-писатель еще "не народился". И на советском экране замелькали "пейзане" из Маскотты, пейзанки с подведенными глазами и накрашенными губами, подпольные собрания комитетов большевиков ...в больших залах ресторанов, кающиеся генералы и доблестные революционеры, женящиеся на генеральских дочках.
Конечно, кино-режиссеры - в достаточной степени умные и культурные люди, чтобы понимать всю неудовлетворительность своего "творчества". И один из них в тоскливом смятении, ища выхода из тупика, взволнованно требовал в октябре прошлого года: "Где же она, ваша идеология? В чем она? Дайте мне ее, я вам чорта наворочаю!"
Вот здесь то и выступила группа пролетарских писателей и рабкоров, будущая кино-секция ВАПП'а. Дело в том, что идеологию, выявляющуюся главным образом содержанием, в фильме определяет ее сценарий. Создать новый пролетарский сценарий, т. е. сценарий глядящий на мир ИЗ рабочего класса, его глазами, стремящийся организовать чувства своей будущей аудитории в сторону конечных задач рабочего класса - вот что легло в основу работы новой кино-общественной организации.
Следовательно, этим путем разрешался главный вопрос - сценарного голода.
Но порочный круг далеко еще не был прорван, даже при наличии кадра будущей армии пролетарских кино-сценаристов, кино-писателей. Взгляд на режиссера, как на командарма кинематографии, как на царька, ему же все чистые и не чистые повинуются - оставался еще не тронутым во всей своей подкупающей невинности. Большинство режиссеров еще считало себя в праве и в новых условиях кромсать сценарий, переделывать его, "вставлять трючки" и пр. - по своему благорасположению. Предварительного контроля работы не только режиссера, но и сценариста не существовало. Не анекдот, а факт: одно из государственных кинопроизводственных
стр. 134
учреждений в Москве не разрешало сценаристу зачитать публично свой сценарий, купленный этим учреждением. Изволите ли видеть - коммерческая тайна!
Нечего и говорить, что никаких разговоров всерьез о предварительном общественном или хорошо организованном государственном контроле - и быть не могло в подобных условиях. Несмотря на распоряжение Главного Художественного Совета по делам кино при Г. П. П., запрещающее кино-организациям ставить фильмы без предварительного одобрения сценария Худож. Советом - сценарии, даже их либретто (т.-е. коротенькие, в 40 - 60 строк описания их фабулы) покупались, передавались режиссерам, ставились. А затем начиналась волынка, как было и с "Аэлитой", и с "Его призывом", и с "Волками" ("Чорное дело"), и с "Двуглавой уткой". Не запрещать же готовую фильму, стоившую государству пару, а то и больше, десятков тысяч? В ход шли (и идут!) ножницы, клей, фильма коверкается, режется - и в кастрированном, но не сделавшемся от этого более привлекательным, виде поступает в прокат.
Единственный способ борьбы с этим - (милые читатели Задушевного Слова и киножурнала Арк! Кто знает другой, лучший? - отзовитесь!) - Осуществление тройного предварительного контроля сценария и самой постановки, ибо обойтись без специалистов-режиссеров пока еще, до создания кадра своих пролетарских постановщиков, конечно нельзя.
Первая стадия этого контроля, - контроль общественный, публичное чтение автором его сценария в рабочей аудитории. В процессе обсуждения для автора станет ясным целый ряд желательных и необходимых изменений, дополнений, сокращений и пр. Вторая стадия - контроль государственный, утверждение сценария, - подробного, разработанного автором до состояния монтажных листов, чтобы будущий постановщик шагу без него ступить не мог - Художественным Советом Г. П. Просвета. Третья стадия - контроль производственный, комиссар при режиссере, если хотите - коллегия, Художественный Совет, не в названии дело. Не посягая на права "командарма" по отношению к актерам, операторам и пр. - он (или они) следят за точным соответствием постановки замыслу сценария, обстановки - эпохе и пр. Лучше всего, если таким сопостановщиком
стр. 135
(Хр. Херсонский деликатно назвал себя в аналогичном случае консультантом) - будет сам автор сценария.
Кажется, ничего страшного нет. Но именно в этом-то и усмотрели досужие адвокаты спецкинематографии наше спецеедство. "Вы-де отрицаете необходимость работы со спецами!" Господь с вами, голубчики! Что вы! Да разве требование контроля над спецами означает отказ от работы с ними?
"Вы-де накинулись на АРК (ассоциация революционной драматургии), потому что там спецы"!
- Родные, да сами-то вы не понимаете, что чужим людям нельзя давать общественно-руководящую роль в организации? Мы накинулись на АРК не потому, что "там спецы", а потому, что эти спецы, спеческая идеология, доминируют в этой организации, очень нужной и полезной для разработки вопросов техники, но не идеологии кино.
Тов. Н. Яковлев в 1 N журнала "Советское Кино" лепечет о необходимости окружить спецов товарищеской обстановкой, духом коммунистической работы и повторяет слова Ильича о необходимости "добиться того, чтобы они (спецы) шли в шеренге с рабоче-крестьянской властью". Когда человек с достойным лучшего применения упорством сначала ломится в открытую дверь, а потом с наивным видом бьет сам себя по лбу Ленинской цитатой - остается только пожать плечами. Ну кто же из нас когда говорил о ненужности товарищеской обстановки и духа коммунистической работы для специалистов? Подписываемся, т. Н. Яковлев, обеими руками подписываемся! И у нас в кино-секции ВАПП'а для работающих с нами специалистов такую обстановку создаем. Что же касается второй части цитаты, то разрешите осведомиться: что вы, уважаемый товарищ, предлагаете для того, чтобы "добиться ходьбы спецов в шеренге с рабоче-крестьянской властью" и на кинематографическом участке культурного фронта, взамен нашего предложения тройного контроля (осуществляемого, конечно, не в обстановке гавканья: "Караул! В участок! Контр-революция! Мещанство"!, а в атмосфере товарищеской коллективной критики)? Не предлагаете ли вы оставить кино-специалистов вариться в своем собственном соку в АРК'е? А что сок будет собственный, вот вам факт: как известно в АРК'е еженедельно устраиваются просмотры и обсуждения
стр. 136
новых фильм. Мы обратились в АРК с просьбой предоставить кино-секции ВАПП'а несколько постоянных билетов на эти просмотры. Секретарь АРК'а т. Н. Лебедев любезно пообещал прислать 2 билета для Правления. На наши напоминания о существовании сектора рабочих корреспондентов, насчитывающего только в Москве около 100 человек, и на нашу просьбу дать для них хотя бы 5 билетов дополнительно т. Н. Лебедев отвечал: "Видите ли, мы собираем совсем другую аудиторию на наши просмотры". Если от волтерьянского рабкорьего духу открещивается коммунист - руководитель АРК'а, - то какой же сок может быть в этой организации, как не "свой собственный"?
Дальше. Как отозвался АРК на выступление одного из своих режиссерских столпов - Ивана Перестиани? Его, ставшая знаменитой, телеграмма в редакцию "Кино-Недели" определенно "считает смешение вопросов политики с искусством делом весьма зловредным". Как смотрит АРК на этот казус? Или "обстановка товарищеского сотрудничества" мешает им выступить с критикой "ошибочки" своего сотоварища?
---------------
Итак, все дело в контроле. Ибо нашу работу над вовлечением рабочих корреспондентов в сценарное творчество, работу над созданием идеологически-выдержанных, пролетарских сценариев и Худож. Совет ГПП по делам кино признал правильной и нужной.
Но для нас вопрос о контроле, о сопостановщике, о комиссаре при режиссере, - вовсе не является программным. Даже Н. Лебедев, и тот пишет: "Огромное большинство из них (лент советского производства. Л. Г.) оказывалось хламом и отрыжкой старого, небольшой процент - советски-приемлемыми и лишь единицы - революционно нужными". Но в то время, как мы предлагаем для увеличения процента революционно-нужной и советски-приемлемой кино-продукции введение предварительного контроля - наши противники - увы! ничего не предлагают. Мы не догматики - предложите, товарищи, хоть что-нибудь для улучшения качества кино-продукции - и, если это что-нибудь будет лучше контроля над режиссером, мы с радостью откажемся от требования комиссара при постановщике.
стр. 137
А пока что, ни мы, ни, кажется, Художественный Совет другого выхода из положения не видим.
Первая стадия контроля достигнута. Общественное чтение и обсуждение сценариев теперь сделалось явлением заурядным.
Вторая стадия - утверждение сценария Художественным Советом - достаточно энергично осуществляется теперь. Художественный Совет категорически запретил кино-организациям приступать к постановке неутвержденных сценариев. Не так давно был даже случай запрещения одной фильмы, сценарий которой не был утвержден предварительно. И хотя запрещение
стр. 138
вскоре было снято, это послужило достаточным уроком.
Остается достичь установления производственного, действенного контроля над самой постановкой. И мы не сомневаемся, что рано или поздно, но этот контроль будет осуществлен. Ибо другого пути пока, до подготовки кадра своих режиссеров, нет.
Что же до названия - то кто будет возражать, если контролеры, сопостановщики будут называться, по Хр. Херсонскому, консультантами? Пожалуйста. Сколько угодно, если это название больше нравится и не так пахнет 19-м годом. Ох, уж этот нам девятнадцатый год!..