стр. 2

     ПИСЬМО ПИСАТЕЛЯ ВЛАДИМИРА ВЛАДИМИРОВИЧА МАЯКОВСКОГО ПИСАТЕЛЮ АЛЕКСЕЮ МАКСИМОВИЧУ ГОРЬКОМУ

     Алексей Максимович,
             как помню,
                  между нами
     что-то вышло
              вроде драки
                  или ссоры.
     Я ушел,
         блестя
              потертыми штанами,
     взяли вас
          международные рессоры.
     Нынче -
     иначе.
     Сед височный блеск,
                  и взоры озаренней.
     Я не лезу
         ни с моралью,
                  ни в спасатели, -
     без иронии, -
     как писатель,
            говорю с писателем.
     Очень жалко мне, товарищ Горький,
     что не видно
              вас
                на стройке наших дней.
     Думаете,
         с Капри,
            с горки
     вам видней?
     Вы
         и Луначарский
              похвалы повальные,
     добряки, -
         а пишущий
              бесстыж,

стр. 3

     тычет
         целый день
             свои похвальные
     листы.
     Что годится,
     чем гордиться?
     Продают "Цемент"
           со всех лотков.
     Вы
         такую книгу что ли цените?
     Нет нигде цемента,
                   а Гладков
     написал
          молебен о цементе.
     Затыкаешь ноздри,
             нос наморщишь
     и идешь
             верстой болотца длинненького.
     Кстати,
           говорят,
             что вы открыли мощи
     этого...
           Калинникова?
     Мало знать
           чистописания ремесла,
     расписать закат
           или цветенье редьки, -
     вот,
         когда к ребру душа примерзла,
     ты
         ее попробуй отогреть-ка!
     Жизнь стиха
     тоже тиха.
     Что горенья, -
              даже
              нет и тления
     в их стихе,
              холодном и лядащем;
     все входящие
              срифмуют впечатления,
     и печатают
              в журнале
                в исходящем.
     А рядом
              молотобойцев
                анапестам
     учит
         профессор Шенгели, -

стр. 4

     тут
          не поймете просто-напросто -
     в гимназии вы,
              в шинке ли?
     Алексей Максимович,
              у вас,
                в Италии
     вы
         когда-нибудь
              подобное
              видали?
     Приспособленность
              и ласковость дворовой,
     Деятельность
     блюдо-
            рубле-
                   и тому подобных - "лиз"
     называют многие,
              "здоровый
     реализм!"
     И мы реалисты,
             но не на подножном
     корму,
         не с мордой, упершейся вниз,
     мы в новом
         грядущем быту,
              помноженном
     на электричество
              и коммунизм!
     Одни мы,
         как не хвалите халтуры,
     годы на спины грузя,
     тащим
         историю литературы, -
     лишь мы
         и наши друзья.
     Мы не ласкаем
             ни глаза,
               ни слуха,
     Мы -
         это Леф.
            Без истерики -
                        мы
     по чертежам
              деловито
                  и сухо,
     строим
          завтрашний мир.

стр. 5

     Друзья, -
         поэты рабочего класса,
     Их знание
              невелико,
     но врезал
              инстинкт
              в оркестр разногласий
     буквы грядущих веков.
     Горько
          думать им
              о Горьком-эмигранте.
     Оправдайтесь,
                  гряньте!
     Я знаю,
             вас ценит
                  и власть, и партия,
     вам дали б все
              от любви
                  до квартир, -
     прозаики
              сели
                пред вами
                  на парте б, -
     Учи,
          верти!
     Или жить вам,
             как живет Шаляпин,
     раздушенными аплодисментами
                    оляпан?
     Вернись
         теперь
           такой артист
     назад,
          на русские рублики, -
     я первый крикну:
            - Обратно катись,
     народный артист Республики! -
     Алексей Максимыч,
            из-за ваших стекол
     виден
            вам
              еще
                парящий сокол?
     Или
         с вами
           начали дружить,
     вами
         сочиненные ужи?

стр. 6

     Говорили
         (объясненья ходкие!)
     будто вы
          не едете
            из-за чахотки.
     И вы -
         в Европе,
             где каждый из граждан
     смердит покоем,
                   едой,
                   валютцей.
     Не чище ль
             наш воздух,
               разреженный дважды
     грозою
             двух революций?
     Бросить республику
              с думами,
                с бунтами,
     лысину
            южной зарей озарив.
     Разве не лучше,
            как Феликс Эдмундович,
     сердце отдать
            временам на разрыв?
     Здесь
            дела по горло,
              рукав по локти,
     знамена неба
                   алы, -
     и соколы-сталь
            в моторном клекоте
     глядят,
              чтоб не лезли орлы.
     Делами,
           кровью,
             строкою этою,
     нигде не бывшею в найме, -
     мы славим
             взвитое красной ракетою,
     октябрьское
             руганное
                  и пропетое,
     пробитое пулями знамя.

home