стр. 2
С. Кирсанов
МОЯ ИМЕНИННАЯ
Поэма
1.
Вступление к повествованию, составленное в тонких, лирических тонах, соответствующих позднему часу.
Дети, Тьма укутала
дети, порог,
спать пора! Сеня кончил
Воют свой урок.
вьюги рупора. Ах, какой он
Санки с лыжами маленький!
озябли, Этажерки ниже,
Спрячьте отстегнул
куклы, от талийки
книжки, короткие
сабли, штанишки
спать, Ветер хлопья
спать, с крыши сдул,
спать пора, забелел туманом,
по кроватям, детвора! села мама
Львиная лапа на стул,
замигала лампа. и запела мама:
"Месяц глянул из потемок,
обернулся тьмой,
и на лапки, как котенок,
встал будильник мой.
Опусти скорее, Сеня,
веки карих глаз,
завтра первый день весенний,
завтра - в первый класс.
Сеня, спи. У грани польской,
логом низовым,
стр. 3
встал отец твой красным войском,
красным часовым.
Снег кружится. Ночь кренится.
Холодно ногам.
Злой шпион ползет границей,
целит свой наган.
"Но отец твой старый воин
закален в бою.
Спи, малютка, будь спокоен,
баюшки-баю!"
Скоро, скоро стукнет время,
задрожит звонок,
ты, ружья накинув бремя,
в бой пойдешь, сынок.
Провожу бойца Семена,
поцелую в ус,
положу в кошель ременный
хлеба черный кус.
А пока, я только песню,
песенку пою,
спи, сынок, в кроватке тесной,
баюшки-баю!
- Баю-баю
маленький,
слушай песню
маменьки,
Баю-баю
махонькой,
спи в кроватке
мягонькой...
Темнота.
Тишь.
Тени
на полу...
- Спишь?
- Сплю...
2.
Глава, для расшифровки которой требуется Фрейд или по крайней мере сонник.
Сплю...
сп-лю...
В кух-не
кран закапал
спу.
сс-пу.
ссс-пп.
стр. 4
Сплю,
с-плю...
Ходит,
хо-дит папа -
Тссс...
Пу...
па-
па
пе-
ред
вором
в уг-
лу
склад...
Делает шпион
затвором;
КУ
КЛУКС
КЛАН.
Одеяла драп
свис.
Мама спит.
Храп.
Свист.
Па-
па
па-
дает,
па-
дает,
пада...
испуг!
спу...
Поле. Синь. На заре
Парусинный лазарет.
Пуля села
в легкие,
папочка
охкает.
Из холодных
палат
белый
движется халат.
Врач белее
цинквайса,
за глазами
очкастыми,
он кричит:
- Одевайся,
стр. 5
поскорей,
за лекарствами.
Не стоять,
не качаться,
папа
может
скончаться,
Ночь темна и густа,
до аптеки - верста,
... корпий,
вата
и йод...
Мама
песню поет,
Месяц
топит избу...
сс-пу...
3.
Глава педагогическая с замиранием под ложечкой, посвящаемая учителям и карцеру Одесской II гимназии им. Николая II.
Грудой
башен заморских
снег,
сверкая, лепится.
Утренние
заморозки,
Гололедица...
Холод
пальцы припекает,
вот бы
если варежки!
Мимо Сени
пробегают
школьные
товарищи.
Закричали
Митя с Колей:
- Сенька,
ты чего не в школе?
- Я в аптеку папой
послан,
и вернусь
оттуда поздно.
Раз, два, три, -
стр. 6
Сенечка,
не ври.
Зажимайте
живо рот.
Забирай,
за шиворот,
влазь
в класс.
Подтолкнули
валенками,
посадили
с маленькими.
Бел
мел.
- Подтянись!
за пюпитром
латинист.
Руки,
что жорновы.
- Дети,
за латынь!
скрыты брови
черные
пенсне золотым.
Раз, два три,
Сеня, повтори:
"Dantebe iscus, o mater Rossia, essentia quassa,
cicero, corpus, petit isvesti, orator, tribuna,
radio nositis centra declaratii - Urbi et orbi,
purpura parus namorae Respublica quetrus tremit".
Бледен мальчик,
обмер мальчик,
входит, входит
математик:
000. Шли четыре мужика, говорили про крупу,
про покупку, про крупу, да про подкрупку.
У меня полпуда с граммом, у тебя кило и пуд,
у Антипа пуд и гарнец, у Ивана четверик.
Сколько было в метро-мерах всей крупы
на четверых?
Обмер Сеня,
пьяный будто,
стал решать,
и перепутал,
стр. 7
и издав
военный крик -
через кафедру - прыг!
Прыгнул
через падежи.
- Да держи его!
держи!
Тангенс, синус,
плюс и минус
взял разбег -
А + В...
Перепрыгнул
Ваню и
Рисование,
Перепрыгнул
Рафу, и
Географию,
Перепрыгнул
Саню, и
Чистописание.
Встал учитель
на порог
- Повтори,
лентяй,
урок!
Что мальчишке
до урока?
Перед ним
легла дорога
голуба и широка.
Сахарные берега...
И только четыре
мальчика в школе:
Володя,
Сережа,
Ося
и Коля
и девочки:
Ксана,
Оля
и Лиля
За это дело
Сеню хвалили.
стр. 8
4.
Глава сладостная, посвященная деликатности, полному собранию сочинений П. С. Когана и зубоврачебному креслу.
Берег моря.
Где я?
Стоп.
Вкусный,
сладкий запах сдоб,
Изменили
мне силенки,
устаю,
устаю!
В поле
сахарной соломки
я стою.
Яж
не сладкого искал...
сколько
сахара-песка,
что за розовая ваза?
Ах, как пенится у скал
Море Клюквенного Кваса.
Золотятся пески -
самый лучший
бисквит!
Горный тянется хребет
чистый,
радужный щербет!
А в долине,
вдали,
но отсюда
недалек -
разноцветный
городок
в бонбоньерке
залег.
Белосахарных палат
расцветают купола,
- Заходи, стар и млад,
хочешь,
кушай мармелад,
хочешь,
губы шеколадь,
наряжайся
в маки,
стр. 9
хорошо
щеголять
в серебряной
бумаге.
Посмотри
на домик тот,
это - торт.
Ну, а это
фортепьяно
сделано
из марципана.
Гуляют
ангелочки -
на плечах
кулечки,
в обертках,
как шейхи,
раковые
шейки.
Прямо, прямо
нет спасенья!
От соблазна
плачет Сеня. -
Ах,
он бы съел
ну хотя бы
монпансье.
Посредине города
неширок и короток
домик
из печеньица,
а оттуда
голосок,
словно
ананасный сок:
"Мое Вам
почтеньице,
В райские
кущи
заходите,
скушайте
абрикоску,
сливку,
стр. 10
вишневую
наливку,
не стесняйтесь,
заходите!.."
Сеня,
слюни вытерши,
видит:
Главный Кондитер
с Главною Кондитершей.
Сколько, сколько
сладостей,
где ж это
кончается?
У Сенечки
от слабости
все в глазах
качается.
Время клонится
к восьми.
И весь мир
просит Сеню:
- Слушай, -
скушай
этих яств новизну!
Ну возьми!
- Не возьму...
Ну возьми!
- Не возьму...
А мальчиковы
пятки
вязнут, вязнут
в патоке,
па-атока тяну-чая,
ги-бель неми-нучая,
тя-анутся
сладкие
ли-ип-кие
нити...
- На помощь,
на помощь,
спасите,
вытя-
ните!
То-
ну,
То-
ну!
стр. 11
А хитрая
кондитерша
смеется:
- Да нну?
Вот уже рубашка
в патоке подмокла,
Но что это?
откуда это
мчится подмога?
Кем это
выслано
соленое
и кислое?
Армия
столобая
мчится
соль столовая,
А за нею
мчится
перец
и горчица...
Как ударила
соль
в сахарную
антресоль!
как повылетел
хрен -
шоколады
дали крен!
а горчица
горячится:
- Эх!
не грех -
бей
в мускатный орех!
Кондитерша
кубарем,
блещет
нижним бельем.
Ну-ка
уксус откупорим,
обольем, обольем!
Налетают,
налетают
стаи перца
на туман,
стр. 12
тают,
тают,
тают,
тают
шоколадные дома.
И сахарная жижица
льется
и движется.
5.
Глава, написанная к сведению библиотекаря. Что читал Пушкин и Чуковский?
Странной силою ведомый, я вошел в гусиный домик,
За столом и чашей пунша, в свете карточной игры,
под тик-так часов-кукушки ждали Андерсен и Пушкин,
Гофман, Киплинг и Чуковский, Кот-Мурлыка, Буш и Гримм.
И сказал Чуковский: - "Сядьте! Мальчик Сеня, ты - читатель,
и, конечно, как читатель, без завистливых затей,
ты рассудишь, ты научишь, кто из нас, сидящих, лучше
пишет сказки для детей!"
Тихо Наутро
и нерадостно Мяч исчез,
начал сказку Волчок
Андерсен - не в силах вынести...
маленький, Прощайте,
лядащенький жизнь
седой старичок: и честь!
Прошло
- "Лежали вместе немало времени,
в ящике Но жог
Мяч и Волчок. любовный яд...
"Души я "Наверно,
в вас не чаю сам, забеременел
люблю вас Мяч
горячо... от Соловья.
Давайте повенчаемся..." - Я видел
Мячу на "ex-libris'е"
жужжит Волчок. Соловья в очках..."
Но Тут мальчик
гордостью наполненный, взял
Мячик говорит: и выбросил
"Я с Соловьем через окно Волчка.
помолвлена, Истерзанный,
он - мой фаворит. искусанный,
Ему отдам с обломанным плечом:
невинность я!"
стр. 13
Волчок у того
в клоаке мусорной царя Додона,
встретился у Великого
с Мячом. Дона,
"Любимый мой! что и
Согласна я моря синевей
стать было
твоей женой!.." трое сыновей.
(Сама ж Вот идет
ужасно грязная, первый сын
с дыркой мимо
выжженной) черных лесин,
Волчок а ему навстречу -
ответил, ишь, как! -
сплюнувши: лезет мышка-норышка,
"Я был куковушка-кукушка,
когда-то и лягушка-квакушка
юношей, из озерных глубин:
теперь же ква-
поостыл, - кум-
иная ситуация... бинь...
к тому ж А за ними
решил остаться я кыш -
навеки По-Лугу-Поскокиш,
холостым!.." а за ними -
вишь?
Тих Я - Всех-Вас-Давишь.
и нерадостен Лесиная
кончил сказку царевна
Андерсен, Лиса
и совсем Патрикевна,
иначе из сосновых
Афанасьев капищ -
начал. Михаил
Потапыч,
- "В неком и фыркает
государстве, кофейником
в тридесятом Кот
царстве, Котофейников..."
Тут промолвил Сеня нежно: - "Это ж длится бесконечно,
это старо, длинно, скучно, ну, а я весьма спешу".
- "Погодите! - крикнул Гофман - пусть на миг утихнет гомон,
я прочту, что я пишу:
"В тысча восемьсот... (звездочки) Ростом с Какаду.
году Знали Жители
в Городке Uachenminde давно -
жил Советник von der Stinder
стр. 14
был der Stinder "Herr
Колдуном, Коммерции Советник,
Ночью Дом уважаемый Отец,
стоял вверх Дном, я люблю
и стоял Umandus'а.
у Входа Zappelbaum'а.
Гном. Если я
И была не выйду замуж,
у Колдуна то лишу
Дочка малая себя Ума!"
одна - Как завоет
fleine Unchen, Фондеркиндер:
fleine Unchen, "Эти Глупости
fleine Tochter откинь ты,
Колдуна. ты уже
И скажу я Вам - помолвлена
она с грозным Духом
в Виртуоза молнийным
влюблена. Choriamboflax'ом!
Herr Вытри Слезы,
Umandus Плакса!"
Zappelbaum, И себя он
Вами хлопнул по Лбу
занята она. взял, открыл
Хочет большую Колбу,
Unchen вынул Пробку -
под венец, Дым пошел,
просит Папу синий,
наконец: складчатый,
как Шолк..,"
- "Погоди, товарищ Гофман, не довольно ли стихов нам?
Нет ли здесь у вас "Известий"? Очень хочется прочесть
Не о том, что вы соврете, а статей и сводок вроде:
"Рабселькор, возврат семссуды, резолюцию, протест..."
Врать постыдно и бестактно. Мы стоим на страже факта,
здесь наш пост и наша вахта, (что рабочим до Камен?).
Пыль цветистой лжи рассейте, обоснуйтесь при газете,
где (хотите - поглазейте!) что ни слово - документ".
Лишь раздался звук "газету" - дым пошел по кабинету,
зашептали сказотворцы:
- "Брик! Брик!"
- "Бог избавь!"
И во время речи Сени сквозь трубу исчезли тени,
стало ровным сновиденье, и растаяла изба.
стр. 15
6.
Глава храмотическая, посвященная симфоническому воздуху консерватории и радиопередачникам (-цам).
Зелено,
сыро
в тихой долине,
долине Лени,
и слабо звенит
в голубом отдаленьи
звон мандолиний.
В росной траве
стоят пианино,
домры и скрипки
и пролетают
мимо и мимо
звоны и скрипы.
Все музыка
занозила,
Сеня пьяный,
заиграло сонатину
фортепиано.
Это ведь сентиментальность,
это ж Диккенс!
Я и слушать не останусь,
это ж дикость!
Ах, кончайся, ах кончайся,
сонатина,
ты семейной скуки Чарльза
паутина.
Мышь летучая летает
в пелеринке
где-то мерзнет, холодая,
Пирибингль.
Кринолиновые ангелы
за лампою -
замерзающая Англия
сомнамбула.
Тише, тише, тише, тише, - домовые на педалях, сонатину оборви,
оборви же, расплети же, вот завыли нападая: - Копперфиии.
сон
сам
сел
в сонм
сов.
Синь.
До ре ми фа соль ля си.
стр. 16
Кринолиновые ангелы,
за лампою,
Замерзающая Англия
Сомнамбула...
Ты семейной скуки Чарльза
паутина...
Ах кончайся, ах кончайся,
сонатина...
В этот тихий
в этот зыбкий
ход музыки,
нежной ленью
наплывает
утомленье.
Сеня спит,
и словно громы
урагана...
набегает
грохот пальцев барабана.
Смерч-марш
арш-
арш,
марш-ерш
барабанщик-морж,
кинь морщь,
скуку к матерям.
"Старый барабанщик перевернулся,
три копейки потерял!.."
Зашумели долы
свинцовою вьюгой,
выскользнула флейта
тонкой гадюкой,
Пулемет татакает
то здесь, а то там он,
фортепьяно топчется
гиппопотамом.
А медные трубы
бросили игры -
желтые львы
и костистые тигры.
И снова долина, и Сеня в долине,
бредет по долине, по колени в глине.
стр. 16/1
[] 1. Хлеб. Что увидел фотограф из голодной Москвы в сытом Приволжье (из ревархива А. Р.)
[] 2. Сахар. Что увидел фотограф из голодной Москвы в сытом Приволжье (из ревархива А. Р.)
стр. 16/2
[] 3. Масло. Что увидел фотограф из голодной Москвы в сытом Приволжье (из ревархива А. Р.)
[] 4. Кадр из фильмы "Великий путь" (10 лет), работа Э. Шуб, производство Совкино.
стр. 17
7.
Молодым элегантам со складочкой эту неглаженную главу посвящает автор.
Щиплет, щиплет
ноги снег
(башмаков
у Сени нет!).
Сене слышен
тихий смех
В снеговой белизне.
Качаются со смеху
Елочки и сосенки,
сдерживают колики:
- Голенький,
голенький!
как тебе не стыдно?
все у тебя видно!
Сеня сдерживает прыть,
(Хоть листочками прикрыть!)
и мечты
башку роят
мыслями выласканы,
вся Петровка
мимо вряд
пролетает вывесками.
Вот на полках
легкий ситец.
Покупайте
и носите
и колосья
чесучи
Жните
руки засучив.
Смотрит Сеня
рот разинув
На сатин
и парусину,
Издает
восторга стон,
поглядевши
на бостон.
А хозяин чародей
не чета Мосторгу:
Никаких очередей
и без торгу!
стр. 18
- Отдаю
без интереса,
Одевай,
галантерейся,
шалью шелковой
шаля,
соболь,
котик,
шеншиля.
Надевай, малыш,
корсет,
Надевай
белье жерсе!
Тащут ловкие
гарсоны
две сорочки
и кальсоны.
Неглиже,
дезабилье.
Сеня
в егерском белье,
на белье -
четыре майки,
а на майке
- две фуфайки.
"- Мы сейчас
увяжем вас
в файдешинный
самовяз!"
Денег нечего
жалеть;
сверху
вязаный жилет,
цепь с брелками
на брюхе,
черный фрак,
на шлейках брюки,
Туфли лак,
а сверху боты
изумительной работы.
Тут хозяин
лопнул -
Пафф!
Сеня стукнулся
упав,
стр. 19
Пуфф...
и магазин растаял,
в небесах
платочков стая...
Сеня встал
едва дыша:
невозможно
сделать шаг,
в тесноте
суконных пут
несомненно
десять пуд,
и рукав
нельзя поднять...
- Западня!
Хлоп!
И стукнулся об камень...
- Я в капкане!
Сеня в плач
(хгы-хгы).
Сеня в рев,
с горя лягу я
в темный ров.
И во рву
и во рву
волосы изорву...
По каменьям
кап-кап
легонький
и тощий
на цыплячьих
лапках
загулял
дождик.
Расцепил
кнопки
сениной
обновки,
тихо
и без шуму
распустил
шубу.
"- Сеня,
не пугайся:
пусть цилиндр
взмокнет,
развяжу
галстук,
стр. 20
отнесу
смокинг".
Стало легче
Сене
бежать
по шоссейной.
Сене
сны стали
сниться
яснее...
Голубы
дали,
широки
снеги.
8.
Глава игральная, доказывающая преимущества полезных и разумных развлечений.
"КТО НЕ РАБОТАЕТ
ТОТ НЕ ЕСТ!" -
Однако
Встал швейцар,
освещен подъезд
казино "МОНАКО".
Сияющий зал.
От ламп круги,
Шарик летит...
Замирай...
Всю жизнь
сумасшедшие игроки
записывают номера.
Ползут морщины
по бледным лбам,
сидят
толстовки горбя...
"N'est pas la comme ca,
a dout la va banque,
chemin-de fair,
ecarte,
пур-буар".
Лицом
на граненой люстры
зенит
перевертывается валет,
и секунду лежит,
стр. 21
и секунду звенит
баллада
валетовых лет:
"Я должен видеть даму пик
в атласе и плюще,
Которой знак сидеть привык
Вороной на плече.
Под веткой яблонной трофей
в колоде голубой...
ее, как воинский трофей,
я заберу с собой.
Вниз головой, вверх головой
в колоде голубой,
минувших лет эквивалент,
- Monsieur, так вы - валет?!
В цепи нагрудной блеск камней,
берэт студента - синь.
О дама пик, приди ко мне,
и сердце принеси.
Но в дом развееренных карт
идет, идет король,
и на десяток черных карт
с плеча глядит орел.
В кустах пиковых путь тернист.
сердца горят в лесу,
удар - бубновой пятерни
бумажному лицу.
Посылка.
- Спасенья... Дама!.. А!.. И вот
игрок, входя в азарт,
меня в клочки с досадой рвет,
прощай, Колода Карт!"
Сеню обступили:
"- Сыграйте!
Сыграйте!"
Мечется Семен
в человечьей ограде.
В углу
китаянки
и англичанки
руки вымывают
в звенящем ма-жанге:
Никакой пользы
от камня чужого -
выкинут бамбук,
объявлено чжоу.
стр. 22
Китаец быстр
строит систр.
Янки - по другому:
льнет к дракону,
ветер забракован,
поставит он к
дракону дракона,
объявит конг.
Думает Сеня:
вернуться назад?
или окунуться
в игру,
в азарт?
Сам крупье
по ковровой тропе
Идет,
предлагает
место крупье.
- Не сметь уходить.
Уходить не сметь!
или играть,
или смерть.
Широк на крупье
костюм леопардий,
Лица звериные вокруг.
(Убьют!)
Сеня предлагает
шахматную партию.
- Можно шахматную.
Ваш дебют!
Черный крупье
глаза отверз,
восьми пехотинцев
желты контура:
Tура. Конь. Слон. Ферзь.
Король. Слон. Конь. Тура.
Друг на друга
смотрят четы их:
Е2 - Е4
Крупье дорога
каждая пядь:
Е7 - Е5.
Сеня слоном.
Двинул его
На С4 с F одного.
Крупье - конем.
стр. 23
Ход есть:
В8 - С6.
Сеня - ферзем.
Крупье, смотри:
D1 - F3.
Крупье - слоном.
идет озверев
на С5 с 8F.
За шапку Семен
взял ферзя,
с F трех
идет форся,
смотрят все
окурки дымят:
F7
+ и х.
[Приведен рисунок шахматной партии]
Побледнел крупье
обличьем,
с языка
течет слюна.
Слон в размере
увеличен,
Сеня вполз
на слона.
Игроки теснятся.
- Боже!
слон
все больше,
больше,
больше,
Ширится
резиновый,
дым идет
бензиновый...
стр. 24
Распирает
стены слон,
стены рухнули
на слом.
И Семен
башкой к луне
уезжает
на слоне.
9.
Глава, доказывающая пылкую любовь автора к вдохновенным и отечественным лирикам.
Семен себя
торопит,
но вдруг -
сверкнувший луч,
и поперек дороги
журчит
Кастальский ключ.
Воды все больше
прибыль,
волны - костяки,
плывут, плывут -
не рыбы,
плывут, плывут стихи.
"Постой, останься, Сеня,
будет злой конец,
Проглотишь без сомненья
трагический свинец.
Твой папа кровью брызнет,
и должен он сгореть,
а кроме права жизни
есть право умереть.
Он не придет к низине
поверь мне, так же вот,
как летний лебедь к зимним
озерам не придет.
- Никогда, никогда,
я не думал, не гадал,
чтоб могла как В. Качалов
декламировать вода! -
А вода как закачала,
как пошла певать сначала:
стр. 25
"Эх, калина, эх рябина,
комсомольская судьбина,
Комсомольцы на лугу,
я Марусеньку люблю,
Тишь и мир во всей природе,
я рабочее отродье.
Дай, любимая, мне губки,
поцелую заново,
у тебя ведь вместо юбки
пятый том Плеханова",
Ах, восторг,
эх, восторг!
(пролетела
тыща строк).
Ну а Сене
не к потехе,
надо ж быть
ему в аптеке,
Город блещет
впереди,
надо ж речку
перейти.
Но мертвых стихов
плывут костяки,
плывут, проплывают
трупы-стихи.
"Отлетай, пропащее детство,
Алкоголь осыпает года,
Пусть умрет, как собака, отец твой,
Не умру я, мой друг, никогда!"
Стихи не стихают...
- Тут мне погибель
Как мне пройти
сквозь стиховную кипень?
Аптека вблизи,
и город вблизи,
а мне помереть
в стихотворной грязи.
В то время я жил
на Рождественке 2,
И слабо услышал
как плачется Сеня,
стр. 26
вскочил на трамвай,
не свалился едва,
под грохот колес,
на булыжник весенний.
И где ужас
Семена в оковы сковал,
Через черные,
мертвые водоросли
перекинул
строку
Маяковского
"ГОД ОТ ГОДА РАСТИ НАШЕЙ БОДРОСТИ".
и канатным
плясуном
по строке
прошел Семен.
10.
Глава эта посвящается ядам и людям, ядами управляющим.
В золотой
блистают
неге
над людскою
массою -
буквы
APOTHEKE,
буквы
PHARMACIE.
Тихий воздух -
валерьянка.
Аптечное царство,
где живут,
стоят по рангам
разные лекарства.
Ни фокстрота,
ни джаз-банда,
все живут
в стеклянных банках,
белых,
как перлы,
И страною правит царь
Государь Скипидар,
Скипидар Первый.
А премьер
царевый брат
стр. 27
граф Бутилхлоралгидрат
старый, слабый...
И глядят на них
с боков
бюсты гипсовых богов
старых эскулапов.
Вечера -
в старинных танцах
с фрейлинами-дурами,
шлейфы
старых фрейлин тянутся
сигнатурами.
Был у них
домашний скот,
но и он
не делал шкод,
на свободу
плюнули
капсули
с пилюлями.
Кто идет?
Кто идет?
Грозно спрашивает
иод.
Разевая
пробку-рот
Зашипел
Нарзан-герольд.
- Царь!
орет нарзанный рот:
Мальчик Сеня
у ворот!
Рассердился Скипидар;
- Собирайтесь, господа.
собирайтесь, антисепты!
перепутайте рецепты!
Не госсиниум фератум -
вазогенум иодатум,
вместо иоди и рицини -
лейте тинкти никотини!
Ого-го, ого-го,
будет страшная месть
Лейте вместо H2O
H2S!
Тут выходит
фармацевт,
стр. 28
- Покажи-ка мне
рецепт!..
Не волнуйся, мальчик,
даром
тут проделки
Скипидара!
Я ему сейчас
воздам,
Марш по местам!
Банки стали
тихими,
скрежеща
от муки,
тут часы
затикали,
зажжужали
мухи.
Добрый дядя
фармацевт
проверяет
рецепт,
ходит, ищет,
спину горбит,
там возьмет он
снежный корпий,
там по баночке
колотит,
выбирает
иод,
коллодий,
завернул в бумагу
бинт,
ни упреков,
ни обид,
и на дядю
Сеня,
глядя -
думал:
- Настоящий дядя!
старый,
а не робкий...
Вот так счастье,
Вот веселье!
стр. 29
Фармацевт подносит
Сене
две больших коробки...
11.
Глава главная.
Может
утро проворонишь,
минет час
восьмой,
и на лапки,
как звереныш,
стал
будильник мой.
Грудь часов
пружинка давит,
ход колесный тих.
Сердце
Рики-Тики-Тави
у часов моих.
Муравей
попал к секундам,
(клип-клип-клип-кляп-клип)
Не уйти ему
отсюда,
он в круженье влип.
На исходе
сна и ночи
к утру и концу
с дорогой,
пахучей ношей
Сеня мчит к отцу.
С синим звоном
склянок дивных
обгоняя тень.
Но уже
поет будильник,
бьет будильник день.
Но сквозь пальцы
льется кальций,
льется, льется иод,
а будильник -
Просыпайся!
Сеня!
День!
поет.
стр. 30
Пронести б
коробки к дому!
(льется иод из дыр).
А будильник
бьется громом
дробью, дрожью -
ДДРРРР!
Вот и завтра,
вот и завтра,
Сеня,
вот и явь!
Вот и чайник
паром задран,
медью
засияв.
Вот у примуса
мамаша,
снегом
двор одет,
и яичницы ромашка
на сковороде.
И звенит,
звенит будильник,
и мяучит кот:
Ты сегодня
именинник,
Двадцать Первый Год!
Видит Сеня -
та же сырость
в комнатной тиши,
видит Сеня
- я же вырос,
я же стал большим.
Все на том же,
том же месте,
только я
не тот,
стукнул мой
красноармейский
Двадцать Первый Год.
Сказка ложь.
и ночь туманна,
ясен ствол ружья,
- Ну пора!
В дорогу, мама,
сына снаряжай!
стр. 31
Поцелуй бойца
Семена
в моложавый ус,
положи
в кошель ременный
хлеба
черный кус!
В хлопья,
в светлом
в снежном блеске -
ухожу в поход,
в молодой,
красноармейский
двадцать первый год!