стр. 288

     В. Ч.

     "Русская жизнь". Альманах. Выпуск I-й. Непериодическое издание, посвященное вопросам общественным, экономическим и культуры. Харбин. Май 1922 г.

     В предисловии авторы, заявляя, что они, не принадлежа к одной какой-либо партии, говорят:
     "Прежние направления и партии исчерпаны в их идеологическом значении и социальных основаниях. Великие перемены в социальном и политическом устройстве России укажут и новые водоразделы в новых берегах жизни" (Предисловие).
     Авторов альманаха об'единяет национально-государственное сознание и абсолютный патриотизм вне отношения к той или иной власти. Их роднит сознание о том, "что старая Россия умерла и что попытки

стр. 289

гальванизировать все отмершее стоят напрасной и тяжкой помехой на крестном пути новой, рожденной в муках России". (Предисловие).
     Первый выпуск возглавлен статьей проф. Н. В. Устрялова (того самого, который дал прекрасную статью "Patriotica" в "Смене Вех"): "Потерянная и возвращенная Россия", в которой автор характеризует русскую революцию, как "Великую", по ее социальному размаху, мировому значению, органическому характеру и реальному содержанию без отношения к "зенитным" программам. "Ярко национальная значимость" революции сказалась в особенности в Генуе, и революционизированная нация все более национализирует революцию. Душа нации - армия, и при помощи ее нация борется за независимость, подобно французскому Конвенту. Абстрактные идеи ищут конкретной базы и находят ее в Нэпо, которое поведет и к правовому закреплению экономического сдвига.
     Таково общее содержание этой любопытной статьи.
     Е. Яшнов в статье: "Мысли о революции" говорит об отсутствии об'ективности в оценке революции в обеих враждебных лагерях, и "подлинной шуткой дьявола" называет тот факт, что некоторые патриоты сражались против России вместе с Польшей и Японией. Интересы родины он ставит выше данного исторического момента. Он сочувственно цитирует статью К. Зайцева из зарубежной "Русской Мысли" (март 1922 г.), где проводится аналогия с Францией эпохи Конвента, пафос которой, как и нашей эпохи, заключается в переходе земли к крестьянам. Посему в русской революции - великий исторический смысл, вопреки мнению П. Струве в той же "Русской Мысли", который не видит его в русской революции.
     Н. Зефиров в статье: "На очередные темы" надеется, что сдвиг в области экономической политики, - в особенности, намечающееся стремление создать прочное и устойчивое крестьянское земельное владение (проект аграрного уложения Наркомзема) - поведет хотя и медленно к восстановлению сельско-хозяйственного производства - этой основы обрабатывающей промышленности. Главное, по мнению автора, "не мешать (курсив его) крестьянину развить максимум хозяйственной энергии"...
     Б. Борисов в статье: "Исторические аналогии" проводит любопытную параллель между английской революцией 1648 года, французской 1789 года и нашей. Английская революция шла от конституционной партии к круглоголовым, индепендентам и Кромвелю, ставшему диктатором. Французская шла через Генеральные Штаты к жирондистам, якобинцам, с Робеспьером во главе, и Наполеону. При этом революция сбрасывала с себя идеологический флер и - автор цитирует Минье - становилась с каждым днем "все более и более материальною". На шестом году и русская революция, подобно своим предшественницам, становится "все более материальной", отмечает автор.
     Представляет также интерес статья Дикого "Экономическая политика России", где автор, констатируя удовлетворительность курса Нэпо для промышленности, считает, однако, что разрешения кризиса надо искать в сельском хозяйстве, которому должен быть дан "полный простор" (курсив автора), чтобы наш крестьянин мог "стать фермером".
     Все это очень интересно и написано живо и талантливо.
     Остальные статьи имеют более специальный интерес.