стр. 276
С. Ингулов.
БЕЗ ПОМЕЩИКОВ.
"Продналог сдают с музыкой". Это - газетный заголовок. Пускай он вызовет усталую ироническую улыбку у "Руля", но он верен. Сырой туман притушил пыль на широкой дороге.
Длинный яркий поезд изогнулся. Голова хвосту не видна. Сотни подвод. И на всех плакаты. Красные и зеленые. И надписи: "Долой разруху", "Поднимем хозяйство", "Натурналог рабочему - мужику плуг". А впереди красный флаг и оркестр.
Вот д. Чижевичи, Слуцкого у., собралась вся, свыше сотни подвод, на первую подводу - председателя сельсовета усадили и через деревни и села - к уездному Исполкому. Вот 90% сразу сдала. Положенные на аккуратность 10% сама себе отсчитала.
Что это. Больной зуб, который лучше выдернуть сразу.
А одесская деревня не хочет без музыки. Требует из города духовой оркестр: не под гармошку же продналог отвозить.
Был такой период и в городе. Митинг - обязательно с концертом. Доклад в клубе рабочих полиграфического производства, пустяковый, об охране труда или о выборах в ЕПО, и в заключение - сольные номера и симфонический оркестр. Рота красноармейцев отправляется в баню - под музыку.
А в это время деревня, мрачная и подозрительная, сурово стиснула зубы, со злобой смотрела на город и ждала. Молчаливая, готовая к самозащите, готовая к нападению.
И та же одесская деревня. Летом 1919 г. внешкольный отдел наробраза послал музыкальную труппу в деревню для пропаганды Чайковского и Римского-Корсакова. В труппе было 22 артиста. Возвратилось в город три. Остальные были расстреляны и зарезаны. Артисты не были посланы за хлебом. Но они пришли из города - и они были убиты.
А сейчас головорезы из этой неистовой деревни не могут сдать продналог без музыки и без советского плаката. Через три года только, после кровопролитных битв с Юденичем и Петлюрой, с Колчаком и Булак-Балаховичем, с Дутовым и басмачами, волна революционного под'ема схлынула с города в деревню. Она залила калужскую деревню, донецкую станицу, волынское село, кубанский казачий хутор, азербейджанский аул. Ведь, это - он,
стр. 277
азербейджанский аул, задолго до срока сдал не одну, а полторы нормы продналога.
Город будничен. Он сосредоточенно производит ценности, празднует редко. Деревня празднична, - в страду жатвы, и при сдаче натурналога.
Под'ем в деревне увидела и Е. Д. Кускова. Она о нем говорила с трибуны, писала в парижских "Посл. Новостях". Она узрела в деревне новонарождающегося кулака, и строит новые расчеты на "третью революцию". В порыве самоуничижения она восклицает: "Нет, революция гораздо больше перевернула душу крестьянина, чем душу русского интеллигента. Крестьянин уже схватился за единственное орудие, могущее его сейчас спасти, - широкое самоуправление волости и выдавливание из нее нежелательных элементов". "Нежелательные элементы" - коммунисты. Кускова называет это движение "революционным" и свидетельствующим о проснувшемся сознании народа.
И мы говорим о проснувшемся разуме деревни, только не эксплоататорской ее части, а нуждающейся и нищенствующей, противопоставляющей свое пробужденное сознание и инстинкт самосохранения осторожному, но настойчивому наступлению зажиточного хозяина. И мы утверждаем о происходящем в деревне "выдавливании нежелательных элементов", только нежелательные элементы мы разно с г-жой Кусковой понимаем.
По всей стране происходят перевыборы советов перед всероссийским С'ездом. Эти-то перевыборы и свидетельствуют о "выдавливании" тех, которые раньше не пускали в совет коммунистов. "В сельсоветы проходит больше коммунистов, чем в прошлом году: это - почти общее явление", - сообщают "Известия ВЦИК".
Сельский коммунист, это - демобилизованный красноармеец. Он пришел в деревню пропахший дымом гражданской войны. В армии он узнал не только своих противников на фронте, но и своих врагов у себя в деревне. Поэтому он сейчас волисполкомщик, носитель революционной культуры, организующее начало в деревне. Деревня его давно ждала. Хозяйство ждало работника. Семья - сына, отца, мужа. Сельское общество - приобщенного к городской революции человека. Жизнь требовала своего.
Коммунисты, коммунисты,
Пора бросить воевать:
Много девок засиделых, -
Пора замуж отдавать...
Распевали девушки частушки*1.
И как только кончилась война, начали жадно жить, - запоем. И школы, и свадьбы, и электричество, и выпивки, и широкие конференции, и артели, и субботники, и церкви. "Кончилась война - отблагодарим, господа". "Кончилась война - возьмемся-ка за дело". И верующие, и безбожники, и знахарка, и продагент, и поп, и делегатка женотдела - с одинаковой алчностью припали к сосцам жизни. И пьют.
_______________
*1 Мих. Бахметьев, Записки о дерев. глуши. "Воронежск. Коммуна" N 859.
стр. 278
Деревня ожила политически. Возродившийся сельский буржуа вызвал повышение активности у бедноты. Она стремится отстоять советы, органы своей защиты и борьбы от кулачья. И держится крепко. Перешла в наступление - даже. Перевыборы по 52 волостям Барнаульского уезда доказывают это с полной очевидностью. В прошлом году в исполкомах этих волостей было всего 35% коммунистов, сейчас - 61%. В прошлом году в волисполкомах было бедняков - 54%, середняков - 46%, в этом году - бедняков 67%, середняков - 33%*1.
Голод хозяйственно ослабил деревню и совсем разорил ее беднейшую часть. Бедняк обезлошадел, обезинвентарил. Экономически его начал подавлять, почувствовавший силу, крепкий мужик. И не только экономически, но и политически. Для того, чтобы легче провести кабальную сделку и забрать в лапы разорившегося на голоде соседа, кулак лезет в совет.
Обнищавшему бедняку нечего делать в деревне, если зажиточный хозяин не берет его в батраки, и он уходит в город на заработки. А в городе фабрика не испытывает нужды в неквалифицированной рабочей силе. Деревня его выбросила, город - не принял. Казалось бы, где уж тут сопротивляться наступлению деревенского буржуа. И, действительно, кое-где он успел проникнуть в совет, по преимуществу в голодной губернии. Но ненадолго.
Кончился голод - новый порыв жизни. Гонят сельского кулака из исполкома и совета. Вырос интерес к "самоуправлению волости", конечно, не тому, которое воодушевляет Кускову и Милюкова новыми надеждами "собрать расплеснутые силы контр-революционной "русской общественности", а к самоуправлению через советы и под руководством коммунистов.
Волна общественно-политической жизни поднялась среди крестьянства. Она всюду: и в недавней резиденции антоновщины, и там, где властвовал Махно, и в деревне Сибири, где красного партизана сменил было атаман бандитской шайки.
Никогда деревня так много и так часто не собиралась, не с'езжалась и не заседала, как сейчас. Выборы в советы, в кооперативы, в комитеты взаимопомощи, в различные комиссии содействия. С'езды сельсоветов, кооперативов, широкие крестьянские конференции, с'езды молодежи. И никогда собрания и с'езды не были так многочисленны и оживлены.
За последние годы революции черниговское село не испытывало такого оживления, как сейчас. Ослабевший хозяйственный хребет селянства начинает крепнуть, выпрямляться. И в результате появились у крестьянства новые, деловые настроения и новые требования.
К примеру - недавние районные беспартийные конференции, которые охватили значительную часть селянства. Еще этой весной конференции проходили вяло, без под'ема. Крестьянство было истощено тяжелой зимой. По селам и городам черниговщины потянулись бесконечные вереницы голодных беженцев. Всю эту массу надо было кормить.
_______________
*1 "Изв. ВЦИК" N 220 от 30/IX 1922 г.
стр. 279
Пришла осень. Урожай сняли в общем недурной, голод ушел в прошлое, продналог оказался не таким тяжелым, и в итоге крестьянство ожило, и это оживление перенесло на свои широкие конференции*1.
На конференциях говорят обо всем, что болит. Государство не может содержать всех больниц, всех школ, всех клубов и библиотек. Разлезлись и размыты дождями дороги. Где закончены, а где не проделаны вовсе землеустроительные работы и еще идут споры о земле между деревней и деревней, между двором и двором. Пришел арендатор. Появился наемный сельскохозяйственный труд. Учитель в школе контр-революционные ахинеи разводит, - ему не заплачено жалованье за полгода. Голод оставил много бесхозяйственных семейств. Сирот надо куда-нибудь пристроить. Самогон заливает всю волость. Помещение совета пять лет без ремонта стоит, - протекать начинает. Агропропаганду строить надо, а агрономы саботируют - на конференции не приезжают, - их доклады из-за этого отменяются.
К агропропаганде исключительный интерес. Голод поднял его. Брошюра Раковского "Кукуруза", в сельской библиотеке теперь уже не одна самая растрепанная и зачитанная. Сейчас и Грацианов популярен, и Осинский, и Гуров, и Шефлер, и Борисов из "Бедноты".
Но книги и брошюры "Новой Деревни" недостаточны. Сельские сходы и волостные с'езды требуют лекций по агрономии, сельскохозяйственных курсов, чтобы вся волость знала, как бороться за лучший урожай. Кое-что усвоено уже. Выносятся резолюции о ранней вспашке, о затребовании и закупке племенного скота, об организации с.-х. коллективов и хозяйственной помощи им.
Коллективы от голодного бедствия меньше пострадали, чем индивидуальные хозяйства. Скотину отходили. Это - главное. Семена государство дало. В этом году уродило - и уже продналог сдали весь. В Царицынской губ. коммуна "Мир и тишина" первая свезла весь налог*2. Единственная коммуна в губернии развалилась, это - "Вечный мир" знаменитого иеромонаха Илиодора. "Коммуна" эта об'единяла монахов илиодоровского монастыря. Своим трудом святые коммунары должны были содержать всяких кликуш, фанатиков и фанатичек, - последователей и последовательниц Илиодора. Внутренний порядок в коммуне был не блестящ, - об этом свидетельствует постановление общего собрания членов коммуны после бегства иеромонаха Илиодора.
"Ввиду вражды, кражи, непослушания, недоверия и нерадения к работе коммуна "Вечный Мир" является непродуктивной. Членам коммуны не было ясно значение слова коммуна, и связь держалась на религиозной почве, а о поднятии как своего, так и народного хозяйства не было и речи. Стремление к расхищению - явление общее"*3.
_______________
*1 "Коммунист" (Харьков) N 207 от 10/IX-1922 г.
*2 "Борьба" (Царицын) N 797 от 9/IX-1922 г.
*3 "Борьба" (Царицын) N 792 от 3/IX-1922 г.
стр. 280
Коммуна перестала быть жупелом. Крестьянин раньше смотрел на нее со снисходительным любопытством, а сейчас с доброжелательным сочувствием. Коммуна и коммунисты сейчас вошли в быт и в психологию нашей деревни. Не то, что "самоуправление", никакой кронштадтщиной не вытравить их из жизни и сознания русского крестьянства. И если м-м Кусковой мнится, что коммунисты только "пленка", которую, якобы, деревня уже начинает прорывать, то она уподобляется тому репортеру из кавказской газеты, который в порыве поэтического увлечения, описывая вершину Ильхи-Дага, снежный покров толщиной в два аршина, деликатно назвал нежной девственной плевой.
---------------
Деревня переменилась или сельский коммунист не тот. И то, и другое. Революция, а еще больше контр-революция не мало пошельмовала русскую деревню. Она все перепробовала, а лучше и роднее коммуниста все же не нашла. И коммунист другой стал - деловитый, не митингер, - государственник. Раньше коммунист приходил только за хлебом, с реквизицией, с мобилизацией, за лошадьми. Исполкомщик из матросов жил широко, ездил на помещичьей тройке, сам был чужой. Он отпугивал не только середняка-крестьянина, но и самого подлинного голяка.
Сейчас исполкомщик - бывший политрук, тоже требователен, но он хочет, чтобы была больница, чтобы работала мельница, чтобы не бездействовала изба-читальня. Он свой, местный. И не крикун, не клешник. И в частушках он уже тоже совсем иной:
У нашего комиссара
Рубаха зеленая,
У нашего комиссара
Хата заваленная.
У миленка комиссара
Рубаха зеленая,
Две недели с ним едим,
Едим не соленое.
Комиссар, комиссар,
Как тебе не стыдно?
Скрозь твой галихфе
Все на свете видно...*1
Этот голоштанник пользуется общим уважением. У него авторитет, выдержка, его действия, его образ жизни заставляет призадумываться и относиться к нему с почтительной осторожностью.
Коммуниста любить
Вовсе не годитца:
Он не может пойтить
В церкву поженитца*2.
_______________
*1 Мих. Бахметьев, "Воронежск. Коммуна" N 207 от 14/IX-1922 г.
*2 Мих. Бахметьев, "Воронежск. Коммуна" N 207 от 14/IX-1922 г.
стр. 281
Конечно, "комиссар" еще не везде остепенился, сжился, вырос. Даже много их прежних. Но он уже не прежняя гроза, его не избирают, а выбрали, его действия критикуют, о нем в газету пишут. Крестьянин привык к газете. И не только грамотный:
"Встречал я стариков 60 - 70-летних, в этом году грамоте обучавшихся.
" - Что вас заставило? - спрашиваю.
" - Сынок грамотный, и меня научил. Хочу знать, что там про все пишут"*1.
А научился грамоте - и читает газету, и пишет в нее. Их мало стало сейчас, газет. Но те, что есть и приходят в деревню, - те делаются своими, из них узнаешь и о своих нуждах, им рассказываешь о своих болях.
На хуторе Адринищи, Слободо-Пырашевской волости, Игуменского уезда был поставлен спектакль в пользу голодающих. На этот спектакль явились и председатель волисполкома и два члена. Для них была отведена особая квартира, где они свободно распивали самогонку. Напившись вдоволь, они прибыли в здание театра и начали себя доказывать. Особенно хорош был тов. Пармен, растрепанный, пьяный. При виде его люди чуть не падали в обморок. Начальство расхаживало по зале, мешало танцовать. Под конец вечера, при пении Интернационала, пьяницы ревели такими дикими голосами, что сбивали других. Публика осталась недовольна своими волостными начальниками. Да и не место таким в исполкоме*2.
Или другое вот письмо:
В Покровском волисполкоме, Юрьевского уезда, Ив.-Вознесенской губ. красуется целая божница: здесь мы увидим икону в память 17 октября 1887 г., три лика Николая Угодника, лик Александра Невского и, наконец, Марии Магдалины. Вот сколько святых. Не исполком, а целая часовня. Не по декрету это, граждане исполкомщики. Пора убрать образа-то. Чай, ведь, не старое право*3.
И еще:
Председатель Иньковской волостной ячейки содействия Р.-Кр. Инспекции гражданин дер. Рокот, Михаил Романович Булохов, занимается выгонкой и спекуляцией самогонкой. В день праздника Булохов часов с 12 дня расставил аппарат и начал гнать самогонку. Собралось много молодежи и каждый хотел выпить, да самогонки не хватило. Булохов не знал кому прежде отпускать. В толпе поднялись споры и крик. Решено было соблюсти и здесь известный порядок, построились в очередь и ожидали*4.
И на-ряду с Парменом и Булоховым - Зайшлый.
Зайшлый - "голова" (председатель) волисполкома Поповской волости, Миргородского уезда, Полтавской губ., - того самого Миргородского уезда, в котором Гоголь нашел Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну Товстогубов и поссорившихся от безделья друзей Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Зайшлый - слесарь. Его увлекла идея электрификации. Но он решил не ждать, когда по государственному плану электрификации дойдет очередь до миргородского села.
_______________
*1 "Коммунист" (Харьков) N 199 от 1 сент. 1922 г. "По Подолии".
*2 "Белорусск. Деревня" N 14 (97).
*3 "Рабочий Край" (Ив.-Вознес.) N 257 от 13/IX 1922 г.
*4 "Раб. Путь" (Смол.) N 113.
стр. 282
И в его селе в хатах сверкают электрические лампочки. Хлеб молотит электричество. Сначала селяне относились недоверчиво к затеям "головы". Электрическую станцию, уложенную в какой-то ящик, они называли "собачником". Электрическая линия отведена на 7 верст:
- Щоб оцей мотузек та молотив божий хлиб. Та ником в свите цього не було, тай не буде...*1.
Но ток пущен, молотилка заработала. Сноп за снопом глотает она. Жители поражены. Сейчас уже привыкли. Школа для взрослых, изба-читальня работают и вечером при свете электричества.
Председатель волисполкома, который чинит мосты сам вместе с сельскими жителями, который сам ладит рамы окон для школы, который сам венятия с неграмотными, - теперь уже не редкость. О нем теперь уже меньше пишут. Он уже не исключение. Исключение скорее тот, прежний, Булохов. Поэтому о нем и пишут больше.
---------------
И сама деревня преобразилась. Это верно - она по-прежнему хлещет самогон, по-прежнему по праздникам кулачные бои устраивает, и в них даже принимают участие председатели волисполкомов (Бобровский уезд, Воронежской губ.), по-прежнему самосуд над конокрадом - высшее торжество народного гнева, по-прежнему сельский сход не только сход, но и приход, который меняет попов с плохими голосами на более молодых с лучшими. Но верно и то, что приход не всюду сохранился, как церковное "самоуправление", - кое-где он уже давно чувствует себя больше светским, - с еще больше советским - парламентом.
Граждане села Станькова, собравшись на общем сходе, обсуждали вопрос о священнике Дикареве. Рассмотрев дело всесторонне, - постановили: священника Дикарева удалить из Станьковской церкви, ибо он является вредным элементом как для крестьян, так и для Советской власти. В своих действиях он постоянно идет против народа. Следуют подписи*2.
Особенно молодежь. Если в Смоленской губ. она в день праздника выстроилась в очередь за самогоном, то белорусское село празднует иначе. Деревенский праздник "Фест". Обычно с'езжаются в этот день в местечко много богомольцев. Среди них немало молодежи. Сейчас празднование носит несколько иной характер:
И вместо божественных песнопений и молитв, которыми только что в церкви угощали святые отцы, - митинг открывается торжественным пением пролетарского гимна. Митинг проходит живо и интересно. Даже резолюцию вынесли по приговору над эсэрами, нашли, что трибунал был слишком снисходителен*3.
Эта же деревенская молодежь, - подросшие за время революции юноши, которые имеют уже весьма смутное представление о том, что такое помещик, и девушки, которые дождались, наконец, что "коммунисты бросили воевать и что их можно замуж выдавать", - имеет и свои праздники и научились
_______________
*1 "Коммунист" (Харьков) N 201 от 3/IX 1922 г.
*2 "Белорусск. Деревня" N 51 от 2/IX-1922 г.
*3 "Юный Пахарь" (Минск) N 3 от 9/IX-1922 г.
стр. 283
их праздновать по-своему. Со всей волости стекалась в волостное село крестьянская молодежь. Растянулось шествие. Революционные песни. Знамена. Портреты Либкнехта. Речи, митинги. Это в международный день рабочей молодежи. И резолюция, - конечно:
В забытой глуши пробудившаяся молодежь Пуковской волости собралась на международный юношеский праздник. Вспоминая всю пролитую кровь и страдания за дело революции, мы заявляем: "войны не хотим, революционных завоеваний не отдадим. Для защиты этих завоеваний мы требуем создания единого фронта борьбы рабочей молодежи всех стран против наступающего капитала. Настаиваем на созыве мирового конгресса молодежи. Да здравствует Интернационал Молодежи"*1.
Эта крестьянская молодежь сумеет постоять за себя, сумеет повести за собой и стариков. Ведь, ей удалось увлечь за собой отцов и дедов в демонстрацию. И не даром старики говорили, - "хоть бы каждую неделю такой праздник".
Деревня празднична. Голодный год жестоко ударил по ней. И там, где он сломал всю хозяйственную и культурную жизнь, сейчас все же начинают сращиваться ткани. И не о семенах только забота, но и о клубе и о школе. Сибирская деревня празднует "конец войны" так, как этого требует частушка:
Село Глядень, Красноярск. у., охвачено какой-то эпидемией свадеб. Женятся молодые, женятся старики. При чем каждая свадьба сопровождается недельными кутежами, во время которых пьют самогонку мужики, пьют бабы, пьют девки, напаивают даже 5 - 7-летних детей. Даже на бедной свадьбе выпивается два-три ведра самогонки, которая выгоняется в Глядене же*2.
Впрочем, это не отрывает баб и девок от политической жизни. Гляденские, хотя самогоном и заливают свои свадебные пиры, но и их нащупала шарящая во всех углах уезда агитационная брошюра женотдела. Это ничего, что самогонка пьется ведрами, - бабы и в кружке содействия сельскому хозяйству, и в кружке охраны материнства и детства, и в ячейке содействия Рабкрину. Это - из кружка охраны бабьего здоровья вышла Дюкова, мужичка, председатель волисполкома Барышевской волости, Новониколаевского уезда. Это из собрания делегаток женотдела вышла 60-летняя Бармашева, член волисполкома села Заселье, Николаевского уезда, твердая коммунистка, - за эту твердость погибшая от руки украинского куркуля.
Не та сейчас деревенская баба. Коровник, мазаная изба - по-прежнему, главное, но не единственное - в ее жизни. Она легче порывает уже со своим хозяйством, она пошла в сельскохозяйственную коммуну, сама организует артели.
Артели сейчас не только земледельческие, - разрабатывают торф, сушат болота. Голод выбил тысячи семейств из их хозяйств. Они собираются
_______________
*1 "Белорусск. Деревня" N 54 от 13/IX-1922 г.
*2 "Советск. Сибирь" (Н.-Николаевск) N 206 от 8/IX-1922 г.
стр. 284
в артели - кустарные, мелиоративные. В мелиоративные всюду тяга большая. Артель была образована в Устьпаденгской волости, Архангельской губ. Собиралась болото на Ваге осушить, но обнаружила в нем известково-меловые залежи. Поставила обжигательную печь. Совсем другое получилось производство*1.
Село Липовку в Царицынском уезде заносили пески сыпучие. Наваливались на пахотную землю, мяли, погребали посевы. Там, где пески были, засадили деревья. Это с десяток лет назад было. Вырос лес. Пески осели. А когда пришла во время войны и революции нужда в топливе и строительном лесе, липовцы вырубать стали деревья. Старожилы забили тревогу. Написали статейку в "Борьбе". Прекратили порубку леса, снова пески укреплять стали липовцы, новые деревья засаживают.
Состоялся в Харькове с'езд комнезамов (комбедов). О земельном вопросе говорили, о текущем моменте, о голоде и еще о радиофикации Украйны. Сами незаможные селяне - все те же миргородские, - вопрос подняли. В Америке каждая барынька в детской коляске, когда ребенка с няней на прогулку отправляет, радиопреемник ставит. А мы, чтобы на волость приемника не поставили. Выносили постановление: нужные суммы со всего сельского населения собрать и Украйну радиофицировать. Чтоб знать, что на свете делается. Газета, кто его знает, дойдет или не дойдет, а радио дело вернее.
Старая газетная хроника деревни то же рассказывала о постановлениях и ходатайствах. Но другие это были постановления: ярмарку открыть, обновившуюся икону в церковь перенести, храмовой праздник установить, бабке повитухе избу поправить обществом.
Выросла русская деревня за пять лет революции. Вернувшийся в деревню красноармеец в потребиловке театр построил, сам пьесы сочиняет и ставит. Старый волисполком из города пианино привез: лектор из уезда приедет, учительница концерт устроит.
Такая она с виду, как и при царе была. И шапки крыш, кажется, еще больше на бок сползли. Правда, за последний год и новые белокурые крыши появились и новые срубы деревянных домов против старого неба ощетинились. Но прежняя она, русская деревня, по внешней видимости. А нутро то все новое. И слова новые. Гонит клячу свою мужик:
- И-йех, саботажница...
И уверенность в себе появилась. Все возможно - от нас зависит. В волость на почту по грязи болтаться, что толку. Подавай почтово-телеграфное отделение сюда, в село, на хутор. И жадность: все подавай. И газету, и агронома, и радио, и электромолотилку, и клуб...
---------------
Сколько всего клубов в России. Может быть, десять тысяч, может быть сто тысяч... Никто не считал. Некогда было во время войны этим заниматься. Они сами вырастали то в доме богача, то в складе кооператива, то в кабаке. Н. К. Крупская подсчитала, что в одной Ярославской губ.
_______________
*1 "Трудовой Север" (Арханг.) N 206 от 8/IX-1922 г.
стр. 285
театров больше, чем во всей Франции. В Одесской губ. еще в начале 1922 г. было 3.144 политико-просветительных учреждений: клубов, библиотек, изб-читален, пунктов ликвидации неграмотности и проч. Одесская губ. имеет всего пять уездов. Пермская губ. имеет одних только изб-читален 2.000.
Это все содержалось за счет государства. Это все работало плохо, с перебоями. Но агитпункт, на железной дороге, не пропускал красноармейца, не наделив его газетой и листовкой. Но Нардом сумел доказать крестьянину, какая ему грозит опасность в случае поражения революции, и он тянул из себя хлеб для фронта. Четыре года изба-читальня держала, пусть не всегда умело и не всегда полно, - деревню, в курсе всех политических событий. Может ли нынешний мужик, научившийся читать и политиканствовать, от избы-читальни отказаться?
Деревня стала грамотнее, развитее. На каждую тысячу жителей неграмотных приходилось: в Германии - 20, в Англии - 80, во Франции - 150, в России - 310 неграмотных.
Государство перестроило, после окончания гражданской битвы, свою хозяйственную систему. Оно не может содержать все то количество школ, клубов и библиотек, которое покрыло советскую землю в период первых лет революции. Но сельский житель уже не может отказаться от своего театра. Он об'единит его с клубом, он и библиотеку перенесет в клуб, он не станет разбрасываться, но клуб он будет содержать за свой счет.
Деревня всем миром стала горой за школу. Сначала было туго. Нет у деревни денег. Налоги пошли большие, на нужды народного хозяйства. Но на выручку школы деревня пошла грудью. Сельские общества заключают договоры с отделами народного образования: обязуемся содержать столько-то школ первой ступени, библиотеку, столько-то пунктов ликвидации неграмотности... Не может уже наш мужик без грамоты. Потому что чтения вслух, хотя и устраиваются в избе-читальне по-прежнему, - все же понятнее, когда самому прочитать про себя.
И не то что без школы грамотности обойтись не может, уже и без "второй ступени" трудно. Села свои "гимназии" создают. Не все же городу.
Вон в Усть-Медведицкой станице, Царицынской губ., "Дом Науки" создали. Ну, за каким, по совести, бесом он нужен усть-медведицким казакам. Никакой там, правду сказать, науки нет, но ценностей научных там собрано много*1. Что толку в них станичнику? А вот поди ж ты. Жадность одолела. До всего жадность - до всего, что дает знание, что связано со знанием.
Такая уж она, послереволюционная, беспомещичья русская деревня. Такое уж оно "пробудившееся сознание" русского мужика. Такая уж это у него тяга к "самоуправлению", уважаемая госпожа Кускова.
_______________
*1 "Борьба" (Царицын) N 800 от 13/IX-1922 г.