О ЗАГЛАВИИ ПУШКИНСКОГО ЖУРНАЛА^*

ИЛОН ФРАЙМАН

В романе Л. П. Гроссмана «Записки Д’Аршиака: Петербургская хроника 1836 года» (1930), написанного от лица атташе французского посольства в Петербурге виконта Огюста Д’Аршиака — секунданта Дантеса, есть эпизод, имеющий непосредственное отношение к заявленной в заглавии статьи теме¹. В шестой главке третьей главы романа действие происходит на вечере у Карамзиных, речь заходит о пушкинском журнале.

Вскоре я узнал Пушкина и как основателя «Edimbourg Review».
— Верно ли, что вы собираетесь выпускать политический журнал нового типа? — спросил его как-то Барант.
<…>
— Политика для меня, увы, запретная область, — отвечал поэт на вопрос Баранта, — но мне разрешено выпускать литературное трехмесячное обозрение.
<…>
— Как будет называться ваш журнал? — поинтересовался Фикельмон.
— Я остановился на названии «Современник», тщетно подыскивая на русском языке термин, напоминающий удобное английское обозначение «Quarterly Review».
— Но вам следовало назвать ваш журнал «Квартальный надзиратель», — неожиданно вставил д’Антес…
<…>
— Браво! Да знаете ли, что вы сейчас двумя словами определили все положение нашей бедной русской печати?
— И притом так похоже на «Quarterly Review», — заметил с шутливой гордостью д’Антес².

Нам не удалось обнаружить источник этого сомнительного с точки зрения исторической действительности эпизода. Трудно предположить, что подобный каламбур возможен на французском языке, на котором, несомненно, должен происходить разговор. Если только Дантес не овладел в короткий срок русским языком в той же степени, что и барон Розен с Султаном Казы Гиреем, чьи произведения Пушкин опубликовал в первом томе «Современника».

По разным причинам, о которых можно только догадываться, вопрос о заглавии пушкинского журнала не становился объектом пристального внимания историков русской литературы и журналистики. Между тем этот вопрос вызывает отнюдь не праздный интерес. До сих пор неизвестно, на каком этапе подготовки к изданию «Современника» возникло именно такое заглавие. Заглавия предполагаемого издания нет в письме Пушкина Бенкендорфу от 31 декабря 1835 г., в котором поэт испрашивает разрешение «в следующем, 1836 году издать четыре тома статей чисто литературных (как-то повестей, стихотворений etc.), исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности; наподобие английских трехмесячных Reviews»³. Также его нет в двух черновых вариантах письма Бенкендорфу, послуживших основой для письма от 31 декабря: «Итак, я хотел бы быть издателем газеты, во всем сходной с “Северной пчелой”; что же касается статей чисто литературных (как-то пространных критик, повестей, рассказов, поэм и т. п.), которые не могут найти место в фельетоне, то я хотел бы издавать их особо (по тому каждые 3 месяца, по образцу английских Review)»⁴.

Просьба Пушкина принята к рассмотрению 10 января, а 14 января Бенкендорф вступает в переписку с министром народного просвещения Уваровым, не особенно утруждая себя переформулировкой пушкинского определения издания: «Камер-Юнкер Титулярный Советник Александр Пушкин просил разрешения издать в нынешнем 1836 году 4 тома статей: чисто литературных (как-то повестей, стихотворений и пр.), исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности, — наподобие английских трехмесячных Reviews. Его Императорское Величество, на таковую просьбу г. Пушкина, изволил изъявить Высочайшее свое соизволение с тем, чтобы означенное периодическое сочинение проходило по установленному порядку чрез Цензурный Комитет»⁵. Уваров отвечает Бенкендорфу: «О высочайшей Государя Императора воле, сообщенной мне Вашим сиятельством от 14-го сего января за № 154 относительно предполагаемого Титулярным Советником Пушкиным издания в роде английских Reviews, я вместе с сим предписал здешнему Цензурному Комитету к должному исполнению»⁶. Около 15 января «Пушкину становится известно, что царь дал согласие на издание ежеквартального литературного сборника, который сам поэт и все окружающие начинают именовать журналом»⁷.

17 января предписание Уварова о разрешении Пушкину издавать четыре тома статей получено цензурным комитетом. Заседание цензурного комитета, на котором слушалось предписание Уварова, назначено на 21 января. 18 января Пушкин пишет председателю цензурного комитета М. А. Дондукову-Корсакову письмо, в котором, по-видимому, просит о том, чтобы ему дали возможность выбрать для своего журнала цензора, с которым ему легче будет работать. Письмо не сохранилось, о нем можно только в самых общих чертах судить по ответу Дондукова-Корсакова. 19 января кн. Дондуков-Корсаков пишет официальный ответ на просьбу Пушкина: «Во исполнение сообщенного мне высочайшего разрешения на издание предполагаемого вами журнала, еще до получения вашего письма, я назначил цензором оного господина Крылова, к коему уже можете вы, милостивый государь, отсылать ныне статьи, долженствующие быть напечатанными в предполагаемом вами издании»⁸. Как предполагает С. Л. Абрамович, председатель цензурного комитета не вполне искренен: письмо написано в воскресенье (в неприсутственный день) и, видимо, А. Л. Крылов назначен цензором после письма Пушкина. Своим письмом Дондуков-Корсаков пресекает попытки Пушкина поторговаться по цензурным вопросам⁹.

Как мы видим, в официальной переписке название «Современника» нигде не фигурирует. Оно, видимо, не возникает ни на заседании Санкт-Петербургского цензурного комитета 21 января, ни 27 января — на заседании Главного цензурного управления. Однако запись в дневнике А. В. Никитенко датирована 20 (!) января: «Цензором нового журнала попечитель назначил Крылова». И ниже: «Весь город занят “Выздоровлением Лукулла”. <…> Государь чрез Бенкендорфа приказал сделать ему строгий выговор. Но за три дня до этого Пушкину уже было разрешено издавать журнал вроде “Эдинбургского трехмесячного обозрения”: он будет называться “Современник”»¹⁰.

И здесь мы сталкиваемся с проблемой источника сведений А. В. Никитенко о заглавии пушкинского журнала. Первое печатное объявление об издании «Современника» появляется только 3 февраля в «Северной Пчеле»: «Александр Сергеевич Пушкин, в нынешнем 1836 году, будет издавать литературный журнал под названием СОВРЕМЕННИК. Каждые три месяца будут выходить по одному тому». 12 февраля первый раз объявили о подписке на «Современник» «Московские ведомости», а 14 февраля — «Санктпетербургские ведомости». Позднее объявление появилось и в прибавлениях к «Ведомостям», а около 9 марта программное объявление о «Современнике» подано в цензуру и на следующий день приобщено к «делу о разрешении г. Пушкину издавать журнал под названием “Современник”»¹¹. Сомнительно, что А. В. Никитенко мог знать о названии журнала от самого Пушкина: отношения между ними были довольно прохладными.

История с заглавием пушкинского журнала несколько проясняется при обращении к журнальным замыслам кн. П. А. Вяземского. В статье «Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина» Вяземский, скептически оценивая деятельность Пушкина в качестве издателя «Современника», пишет: «Он <Пушкин> впоследствии, когда запряг себя в журнальную упряжь, сердился на меня, что я навязал ему название “Современника”, при недоумении его, как окрестить журнал»¹². К сожалению, не сохранилось никаких других свидетельств, подтверждающих то, что Вяземский «навязал» Пушкину такое название. Однако заглавие «Современник» впервые возникает в письме Вяземского Жуковскому от 8 ноября 1827 г.: «Радуюсь, что мой “Современник” пришел тебе на вкус; но жалею, что мои современники мне не под стать. Кому же, как не тебе, быть главою такого предприятия? По крайней мере, Пушкину. Мне, пожалуй, и откажут в позволении издавать журнал. Вас посовестятся…»¹³.

Как справедливо указывают Т. И. Краснобородько и Л. П. Лобанова¹⁴, в середине 1820-х гг. Вяземский и Пушкин начинают говорить о собственном журнале, вовлекая в обсуждение Бестужева, Катенина, Жуковского, а чуть позднее — Баратынского. Однако самые разные обстоятельства второй половины 1820-х гг. (сотрудничество Вяземского с «Московским Телеграфом», а Пушкина с «Московским вестником», нелады Вяземского с Катениным, следствие по поводу «Андрея Шенье» и «Гавриилиады», доносы на Вяземского с обвинениями в разврате и проч.) мешают осуществить замысел.

В связи с возникновением «Литературной газеты» и активным сотрудничеством в ней Пушкина и Вяземского мысли о собственном издании были оставлены. Но ненадолго. После закрытия «Литературной газеты» Пушкин замышляет издание «Дневник. Политическая и литературная газета», но вскоре охладевает к замыслу, осознавая невозможность в России политической газеты, отличной по курсу и содержанию от «Северной пчелы»¹⁵. Хотя весной 1835 г. замысел возрождается. Пушкин в переписке с Одоевским обсуждает планы по изданию приложения к ежедневной политической газете. В начале апреля Пушкин пишет Одоевскому: «За кого вы меня принимаете? Я слышал раз Дурака в Москве, и больше не буду. Его надо слушать, однако, чтобы порядком побранить в [Review] <в рукописи зачеркнуто> Летописце. Итак, подпишитесь, князь! извольте заплатить, Ваше сиятельство, стерпится — слюбится. Не скупитесь. А когда-то нам свидеться?»¹⁶. Ср. в письме Одоевского Пушкину: «Заглавие “Летописца” может быть такое: “Современный Летописец политики, наук и литературы, содержащий в себе обозрение достопримечательнейших происшествий в России и других государствах Европы, по всем отраслям политической, ученой и эстетической деятельности с начала 3-го (последнего) десятилетия 19-го века”»¹⁷.

Но и от этой идеи Пушкин вскоре отказывается, как и от замысла издавать альманах. См. письмо Пушкина Плетневу от начала октября 1835 г.: «Спасибо, великое спасибо Гоголю за его “Коляску”, в ней альманах далеко может уехать; но мое мнение: даром “Коляски” не брать; а установить ей цену; Гоголю нужны деньги. Ты требуешь имени для альманаха: назовем его “Арион” или “Орион”; я люблю имена, не имеющие смысла; шуточкам привязаться не к чему. Лангера заставь также нарисовать виньетку без смысла»¹⁸.

Обращаясь к издательским замыслам Пушкина середины 1830-х гг., трудно определить, то ли мы имеем дело с колебаниями между разными типами изданий (политическая газета, альманах, журнал или ежеквартальник), то ли с неопределенностью авторского проекта. Политическую газету издавать невозможно, альманах как форма уже устарел, разрешение на журнал вряд ли будет получено (кооперация с Одоевским не обещает ни поправления финансового положения, ни редакторской самостоятельности). Остается ежеквартальник. С одной стороны, получить на него разрешение легче, чем на журнал. С другой стороны — этот формат пригоден для реализации издательских амбиций Пушкина. Счастливое сочетание этих двух условий и вынуждает Пушкина остановить свой выбор на ежеквартальнике.

Новый тип издания требует своего названия. Несомненно, Пушкин лукавит, когда пишет Плетневу, что любит имена, не имеющие смысла. Название «Арион» или «Орион» годится скорее для альманаха; точнее, оно пародирует альманашные названия. Название «Дневник» актуализирует второе значение слова «журнал», но при этом требует от издания большей оперативности. С таким названием издание не может выходить раз в три месяца. Слово «летописец» имело для Пушкина вполне конкретный смысл, который не вписывался в проект его издания. (Укажем здесь на летописца Пимена из «Бориса Годунова» и на «последнего летописца» — Карамзина.)

Пушкин остановился на названии, которое когда-то было придумано Вяземским. Вопрос о том, когда и при каких обстоятельствах это произошло, остается нерешенным. Позволим себе осторожное предположение. За десять дней до подачи прошения на издание «четырех томов статей» Пушкин был, как почти всегда по субботам, у Жуковского, где Вяземский читал письмо к нему А. И. Тургенева о новейших европейских событиях, политических и литературных. Вяземский пишет в письме Тургеневу от 29 декабря: «Я читал твое письмо в субботу у Жуковского, который сзывает по субботам литераторскую братию на свой олимпический чердак. Тут Крылов, Пушкин, Одоевский, Плетнев, барон Розен etc., etc. Все в один голос закричали: “Жаль, что нет журнала, куда бы выливать весь этот кипяток, сочный бульон из животрепещущей утробы настоящего!”»¹⁹. Вполне вероятно, что речь на этом вечере могла зайти о пушкинском проекте, и Вяземский вспомнил придуманное им когда-то заглавие. Не исключено, что всеобщее одушевление стимулировало скорейшее воплощение замысла «Современника».

С середины 1820-х гг. в переписке близких Пушкину литераторов, о которой мы упомянули выше в связи с замыслами Вяземского, постоянно возникает мотив необходимости в создании журнала европейского наподобие «Edinburgh Review» или «Quarterly Review». Пушкин в своем прошении об издании «Современника» также ссылается в качестве образца на английские «Review». В статье о западных образцах «Современника» Б. В. Казанский пишет о том, что «русская журналистика исторически восходит к иностранным образцам и всегда более или менее ориентировалась на них, повторяя типы, форму, внешний вид и даже названия»²⁰.

Признавая правоту отдельных наблюдений Б. В. Казанского, укажем на необходимость комплексного изучения поэтики заглавий русских альманахов и повременных изданий XVIII — первой половины XIX вв. В исследовательской литературе неоднократно были отмечены диалогичность и полемичность заглавий журналов XVIII в. (ср. «Трудолюбивая пчела» Сумарокова и «Трутень» Новикова, а также «Трудолюбивый муравей» Рубана, или «И то и се…» Чулкова и «Ни то ни се…» Рубана и Башилова и т. п.), взаимосоотнесенность альманашных заглавий 1820–30-х гг., а также, к примеру, ориентация заглавия печатного органа любомудров «Московский вестник» на карамзинские журналы, своего рода контаминация «Московского журнала» и «Вестника Европы» и т. д. Тем более разительно отсутствие обобщающей работы на фоне существования справочника «Русская периодическая печать»²¹, даже при поверхностном ознакомлении с которым обнаруживаются любопытные закономерности в дистрибуции заглавий московских и петербургских изданий.

Заглавий, включающих в себя либо формы слова Москва, либо производные от этого слова, значительно больше, чем изданий с формами или производными от названия столицы. Заглавия с прилагательным северный/северная закреплены, как правило, за петербургскими журналами и газетами (единственное исключение — альманах «Северная лира на 1827 год», изданная Раичем и Ознобишиным в Москве). На заглавие с прилагательным русский Петербург и Москва претендуют в равной степени.

В заглавиях повременных изданий конца XVIII — первой половины XIX вв. зачастую актуализировалось понятие пространства –– географического или мифологического, например, «Московский журнал», «Вестник Европы», «Северный Меркурий», «Северные цветы». Альманашные названия были в большей степени ориентированы на сюжеты и образы мифов. Пушкин отказывается от следования традиции: в заглавии «Современник» отсутствуют мифологические ассоциации; вместо «локальных» коннотаций на первое место выходят темпоральные и субъективные характеристики. Специфику такого заглавия, как и проект издания в целом, необходимо рассматривать в контексте исторических штудий Пушкина 1830-х годов и интереса к истории внутри пушкинского круга. Здесь снова возникает имя Вяземского –– в связи с его проектом издания «Старина и новизна», выход которого анонсирован в 4-м томе пушкинского журнала. Заглавие «исторического и литературного сборника» Вяземского явно корреспондирует с заглавием «Современника».

Такое заглавие не апеллировало к уже существующему кругу читательских культурных ассоциаций, а моделировало новое представление об издателе и аудитории журнала. Заглавие «Современника» так же, как и его содержание, по замыслу Пушкина, призвано было формировать нового читателя.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ В наши задачи не входит анализ романа; литературные критики и пушкинисты неоднократно отмечали несообразности разного рода и вольное обращение с историческими фактами в «Записках Д’Аршиака». Ср., например: Цявловский М. Я. Записки пушкиниста // Цявловский М., Цявловская Т. Вокруг Пушкина. М., 2000. С. 62. ^Назад

² Гроссман Л. П. Записки Д’Аршиака: Петербургская хроника 1836 года // Гроссман Л. П. Записки Д’Аршиака; Пушкин в театральных креслах. М., 1990. С. 130–134. ^Назад

³ Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л., 1949. С. 69. ^Назад

⁴ Там же. С. 370. ^Назад

⁵ Дела III Отделения собственной е. и. в. канцелярии об Александре Сергеевиче Пушкине. СПб., 1906. С. 171. О цензурных трудностях, связанных с изданием «Современника» см.: Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Сквозь «умственные плотины»: Очерки о книгах и прессе пушкинской поры. М., 1986. С. 266–348. ^Назад

⁶ Там же. С. 172. ^Назад

⁷ Абрамович С. Л. Пушкин. Последний год: Хроника. М., 1991. С. 25. ^Назад

⁸ Лит. наследство. Т. 16/18. С. 716. ^Назад

⁹ Абрамович. Указ. соч. С. 36. ^Назад

¹⁰ Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Л., 1955. Т. 1. С. 180. ^Назад

¹¹ Абрамович. Указ. соч. С. 61–62, 81, 109–110. ^Назад

¹² Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. СПб., 1998. Т. 1. С. 133. ^Назад

¹³ Рус. архив. 1884. Кн. 2. № 4. С. 405. ^Назад

¹⁴ Краснобородько Т. И., Лобанова Л. П. На пути к «Современнику» // Рус. литература. 1986. № 3. С. 134–142. ^Назад

¹⁵ См.: Пиксанов Н. К. Несостоявшаяся газета Пушкина «Дневник»: 1831–1832 // Пушкин и его современники. СПб., 1907. Вып. 5. С. 30–74. ^Назад

¹⁶ Переписка А. С. Пушкина: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 432. К встречающемуся в этом письме слову «Дурак» авторы комментария делают примечание: «О ком идет речь, не установлено». ^Назад

¹⁷ Там же. С. 433. ^Назад

¹⁸ Пушкин. Указ. соч. С. 56. ^Назад

¹⁹ Остафьевский архив князей Вяземских. СПб., 1899. Т. 3. С. 281. ^Назад

²⁰ Казанский Б. В. Западные образцы «Современника» // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. 1941. Т. 6. С. 381. Вопрос о связи заглавия «Современник», придуманного Вяземским в 1827 г., и заглавием французского издания «Le Contemporain» (1836) остается открытым для исследования. ^Назад

²¹ Русская периодическая печать (1702–1894): Справочник / Под ред. А. Г. Дементьева, А. В. Западова, М. С. Черепахова и др. М., 1959. ^Назад