стр. 57
П. Незнамов.
ЗОЛОТОШИТЬЕ И ГАЛУНЫ
1. Очень много блеску.
Для начала - лучше всего так: в литерной ложе городского театра сидит Главный Начальник Патриотической Окраины генерал Перекормленный и посматривает на женщин, у которых не на что посматривать.
И еще для начала, собственно - для разбега: в отличие от Патриотической Окраины, которая голодает на неделе семь дней:
понедельник,
вторник,
среду,
четверг,
пятницу,
субботу и
воскресенье, - генерал Перекормленный кругл, пухл, и лицом сиз до отказу.
Не человек, а один сплошной галун - он купается в золотошитье и орденах. Не человек, а монумент - он держится так парадно и выставочно, что ему может позавидовать любой архиерей, в окружении дюжины попов облачающийся в ризы.
Красивый адъютант с чертами лица, выверенными как часы, штаб-офицер для поручений и ряд других таких же - только чином подымай выше! - составляют обрамление генерала. Все они или в проборах, или - в лысинах. Их улыбки - плавают под усами, разговор сдержан. Их одежда - смотри заглавие рассказа. Далее - женщины. Только одна: пухлая и белая. И, если посмотреть внимательно, состоит из округлостей, черных горячих глаз и длинной золотой цепочки. Но, вообще говоря, не разберешь - что это:
цепочка при цыпочке?
или -
цыпочка при цепочке?
Итак, всюду золотошитье и галуны; и генерал, и генеральская спутница (от слова: спуталась), и придворные - в красе и блеске. Генерал в особенности: сидит и даже шеей не двигает. И, вот так-то сидя у всех на виду, на авансцене, в литерной ложе, с головой - тяжелой, как трактор, и - как скрипка, пустой, красуется и монументится до тех пор, пока...
стр. 58
Впрочем, все по порядку. Действие, как беглый одиночный огонь по неприятелю:
- С правого фланга, по одному, начи-най! -
идет сперва, в этой главе неуверенно, не весьма поспешно, даже слегка прихрамывая, чтобы потом, в дальнейшем, подобно огню:
- Часто начи-най! -
броситься, не чувствуя под собой ног.
2. Быть событиям.
Жутко. Фантастично. И - назревают события. С Патриотической Окраиной неблагополучно. Патриотическая Окраина - государство с монархическим образом правления, хотя и без монарха, с морским министром, хотя и без морей, земледельческое, хотя и без земледельцев (все в партизаны ушли). Несутся слухи об уходе иностранных войск. Говорят о кумачевом потопе, который вот-вот, под тяжкий мужичий топот - я вас всех давишь! - хлынет на узенькую полоску железной дороги, и сломает, прорвет, исковеркает - к чертям! - все коммуникации. О переходе на сторону партизан трех полков. О бунтах мобилизованных...
Патриотическая Окраина, как остров, как клумба, как блюдечко, открыта со всех сторон и Главному Начальнику лучше, чем кому-либо другому, известно в скольких верстах от его резиденции, от без-пяти-минут-столицы рдеют горячие кумачи... Но - о Главном Начальнике - подождем, о генерале Перекормленном - помолчим и пока - точка. Повторяем - события на носу; не лишне обозреть окрестности.
Тревожно и фантастично. Жутко и выдуманно. Как сколок с обычаев и ритуалов царской военщины - в партере театра стоят на вытяжку офицеры: сесть в присутствии Главного Начальника они не могут; потухнет свет, продребежжит третий звонок - тогда сядут.
Золотыми жар-птицами горят погоны; в зале ни одного женского лица, не исшаренного на-чисто чьей-нибудь просящей парой глаз. В ложах - многолюдство. И смех, который клочьями висит в воздухе.
В дальнейшем, если присмотреться, открывающаяся картина становится тем более похожей на до-красна раскаленный шарж, чем скорее входят в нее самые невероятные слагаемые.
Портрет Николая Романова. (как живой! с лицом благообразным и даже не лишенным растительности - прямо (господин!) Маски Шекспира, Гоголя и Островского. Торговые рекламы на занавесе. Тихо поспешающая конница электрических
стр. 59
лампочек. Сырые стены. Тремя стами тел вздувшийся партер, где: генералитет без армии; полковники без полков; спекулянты без товаров; знатные иностранцы: Васька де-Гама, Тихон де-Брага и др.; какие-то подозрительные Манукьянцы - потомки абреков, беков и казбеков; двадцати-двух-летние эсаулы; кокотки в горностаях; хватцы-братцы; и просто сволочь. И исподлобно, мрачно-посматривающий балкон: черные косоворотки и очень много ситцу: ситцевая Русь.
Сверху нависший гул балкона то сталкивается с гомоном партера, то вновь идет своим собственным руслом, пока, наконец, старший капельдинер где-то за портьерой у ложи не нащупывает кнопку звонка... Надавил -
- раз,
два
три -
и садится на стул: все земное совершил.
Фойэ медленно, но верно пустеет, в партере начинается сутолочь. Шаркают. Топают. Кашляют. Сморкаются. Извечная Марья Ивановна извечному Ивану Иванычу говорит:
- Какое безобразие!..
Тухнет электричество. Занавес, шелестя шелестами раскрашенного холста, лезет вверх. Последняя из шпор дзинькает. Из невидимых труб невидимого бассейна в зал, капля за каплей, просачивается тишина. На сцене начинают лицедействовать.
3. Бомба в театре.
Тишина еще льется да льется. Главный Начальник Патриотической Окраины еще сидит да сидит, монументится да монументится, когда какой-то чернобровец, квадратный крепыш, с головой далеко укочевавшей в плечи, здорово заряженный злобой и отвагой, - нетерпеливое горячее сердце, - хорошо выверивший себя и свои движения, но недостаточно вымерявший расстояние между балконом и отъединенной ложей Главного Начальника, - вдруг протискивается сквозь косоворотки и ситец - легкое движение голов и плеч - и с силой бросает бомбу.
Мало кого ослепляет красный барашек разрыва, но всякий оглушен. Как лопнувшая над самым ухом бутылка, как забасивший в тысячу глоток Шаляпин, как ударившее чечетку полчище танцоров, баб-б-б-б-б-ба-хает в десяти шагах за ложей.
Немою сценою Ревизора застывший театр в следующую же из секунд - длинных, еле поворачивающихся - отвечает тонким бабьим голосом:
- А - а - а - а!...
стр. 60
Мелкими дребезгами апплодируют оконные стекла. Кошкою пробегает паника. У робких зубы барабанят о зубы, целые ватаги страхов ломятся в сердца. Три четверти сидящих бросаются к выходу. Хладнокровнейшие, в лоб исхлестанные визгом, не могут перекричать бегущих; женщины теряют шляпы, перчатки, меховые накидки, туфли, коробки шоколаду и несутся - в вопле.
Даже адъютант с чертами лица, выверенными как часы, теряется: часы на наших глазах явно портятся, цыфры вылезают из циферблата - адъютант скаковой лошадью бросается из ложи.
И в этот же момент, когда с цыпочки сползает цепочка, - ни генерала Перекормленного в ложе, ни человека - в генерале Перекормленном уже нет: просто какая-то круглая, блистающая золотошитьем несуразица скатывается по ступенькам ложи и забивается в фойэ под куда-то... Под куда? Должно быть, под туда, за портьеру.
Главный Начальник Патриотической Окраины белеет, как земля после первого снега, как простыня после стирки, он пробует заговорить, закричать, зашуметь, но столбняк железно схватывает его за глотку и - припечатывает к месту. Припечатанный - он до тех пор не двигается оттуда, пока к нему не подбегают близкие и приближенные, миг тому назад разбрызганные взрывом в разные стороны. Нечего и говорить, что черты лица адъютанта в последующий из моментов выглядят выверенными, как часы: тик-тик-тик - механизм работает - и адъютант подает руку генералу и, немного погодя, спрашивает цыпочку:
- "Вы, надеюсь, не пострадали?
На что та, застеснявшись, отвечает:
- Нет, только... мягкости немного помяты...
Между тем, кошкою пробегающая паника упирается в массивную дверь вестибюля - напор велик - и дверь плюхается прямо на троттуар. Холодный декабрьский воздух, обольстительный по своей свежести, втискивается - влетает в помещение, бодрит, освежает, успокаивает, в то время как десятками фальцетов ощетинившиеся голоса офицеров свирепо выводят:
- Тиш-ша, вниман-ние...
- Оцепляйте театр!..
- Их Выссс-преввв-дитс живы, ур-ра!..
- Окружить балкон!..
Кто-то бросается к телефону, требует:
"13-11, именем Главнач; немедленно"...
И застывает на полуслове: тишина - телефон не действует.
Вышвыривается на улицу - там виснут обрезанные провода. Никто не знает - когда и как.
стр. 61
Суетня. Ругня. Напряженные поиски кого-то. Взвизгнувшей нагайке отвечает человеческий взвизг.
Кошкою пробежавшая паника, высадившая дверь, разбивается на множество маленьких паничек и боязней, приземливается и ползет издыхать в переулки, в темноту. Но шепот, плюс приглушенный смешок, осторожно ступая и оглядываясь, обнявшись, как два братца, долго еще гуляют по квартирам горожан, из комнаты в комнату.
Им отвечает - арестами и расправами - ночь.
4. Распекаи и нагоняи.
Служебное утро следом идущего дня, - вернее сказать, служебные спозаранки - начинается для начальника Центральной Политической Разведки или чего-то вроде, генеральным служебным нагоняем. Нагоняй приходит издалека, по телефонным проводам. Он торопится, он захлебывается, он спешит истереть в порошок, он рвет и мечет, и лишь только на его пути оказывается начальник Разведки, он бомбою гремит в ушах последнего.
... Я вам полковник Солодухин прямо говорю, вы - сопляк!.. У него под б-боком б-бомбочки б-бросают, заб-бавляются, а он, как святой, нич-чего не знает... Я вас-с под суд упеку, в расход выведу... Ес-сли глав-вные ви-новни-ки не буд-дут най-ддены в сор-рок вос-семь час-сов... вы слышите... будут неприятности. Поставить всех на ноги, но найти. За дело, живейше... Что? Никаких "но"!..
Полковник Солодухин, далеко не веселый, идет, пошатываясь к письменному столу. Он бы, пожалуй с досады взял и заплакал, да заметно, что стесняется своей собственной окладистой бороды; борода говорит сама за себя и отчаянно иконописна.
Тогда он машинально нащупывает звонок и вдруг ужасно, пещерно свирепеет. Звонки его несутся по всем комнатам и отделам, они задыхаются, они захлебываются, они надрываются, и за ними - навстречу всяким таким людям в галифе - короткий, как воробей, отрывистый, злой, визгливый, цепным псом бросается нагоняй.
- Под суд, под суд... я вас приведу в христианскую веру!.. - кричит Солодухин и, запустив матюгом на весь дом, падает от усталости в кресло.
В дальнейшем, нагоняй в нагоняе, распекай - в распекае открывается также, как в пасхальной игрушке яйцо в яйце - и так вплоть до самого маленького и жидкого - пока, наконец, самый жидкий из распекаев не достается на долю мелких агентов и, обкричав их с ног до головы, не упирается
стр. 62
в стенку: дальше ему нестись некуда, дальше ему закрываются все дороги.
В конечном же результате, два наиболее способных спеца политической слежки - Строганов и Африканцев - каждый в отдельности, получают задание: представить террористов живыми или мертвыми.
За успешное выполнение задачи - 1.000 рубл. золотом - плюс конфискованное у преступников имущество. Чины и ордена. Двести на организационные расходы. Срок - два дня. Извощики - бесплатно.
- А то за ночь переарестовали полгорода, перепороли всех арестованных, а концов - никаких!..
И тот и другой - Африканцев, как и Строганов, Строганов, как и Африканцев, дают обещание расшибить лоб о стенку, но дело сделать.
- Дело привычное - успокаивает Африканцев и, уходя, думает: "каково! какая задачка! вот не поручили же ее Строганову, - а, небось, за мной послали!"
- Предприятие трудное, но исполнимое - говорит Строганов и улыбается: "выбор начальника пал не на Африканцева, а на меня".
Через самое короткое время каждый из конкурентов, и группой тщательно подобранных помощников, отправляется на охоту.
Африканцев так уверен в себе и в своем успехе, что черные волосы на его хорошо-сколоченном черепе становятся торчком, а волчьего покроя зубы блестят, как солнце.
Строганов - тоже в хорошей форме. Уходя из дому он даже подшучивает над женой.
И когда она жалуется на свою скучную работу:
- Ох, и надоело-ж мне шить. Одних петель сколько переметала!..
Он отвечает ей, улыбаясь:
- Ну, не хочешь метать петли, мечи икру.
5. Наперекор Перекормленному.
Между тем события политические и на фронтах Окраины складываются как нельзя хуже. Наперекор Перекормленному, остервенелые партизаны, а вслед за ними и советские войска, все ближе и ближе подходят к железной дороге. Перекормленный нервничает. Перекормленный стучится в двери Командира Оккупационного Иностранного Корпуса, - и ничего, кроме обещаний и уверений в верности, не получает. Разрыв бомбы в театре довершает положение.
Перекормленный выбрасывается из скорлупы и лезет на стенку.
стр. 63
Через два часа по столице Окраины разбегаются, одно за другим, следующие два объявления и белеют - желтеют - синеют - лиловеют на заборах:
+-------------------------------------------+
: :
: ЛИЧНАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ :
: ГЛАВНОГО НАЧАЛЬНИКА :
: ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ОКРАИНЫ :
: настоящим объявляет, :
: что за поимку дерзких преступников, :
: покушавшихся на жизнь ГЛАВНОГО НАЧАЛЬНИКА,:
: будет выдана :
: награда в 3000 рубл. золотом. :
: :
: (Подпись) :
+-------------------------------------------+
+-----------------------------------------------------+
: :
: ГЛАВНЫЙ ШТАБ :
: Войск :
: Патриотической Окраины :
: уполномочен объявить всем гражданам, :
: что :
: распускаемые злонамеренными лицами слухи об уходе :
: Оккупационного Иностранного Корпуса :
: ни на чем не основаны. :
: Виновные в распространении подобных слухов будут :
: предаваться военному суду. :
: :
: (Подпись) :
+-----------------------------------------------------+
стр. 64
Объявления собирают читателей и последние делают все выводы. Африканцев и Строганов с особенным удовольствием, в разное время и в разных местах, читают первое объявление, думая: "тем больше смысла найти преступников" и, читая второе, покачивают головой.
Генерал же Перекормленный в эти часы преклоняет колени на торжественном молебне по поводу собственного чудесного избавления от опасности, а потом принимает парад войск.
Парад великолепен. Участвует даже артиллерия - почему не так?.. Юнкера одеты с иголочки. Учебные команды трех полков почти соперничают с ними. Кавалерия ершится пиками. На площади за рогатками - публика, которая пришодши.
Ура догоняет уру, уры так и висят в воздухе, не считаясь даже с тем, что на заборах столицы в этот же день к вечеру появляется еще одно объявление. Наклеенное на обрывки старых объявлений и само оборванное ветром, оно выглядит так:
+------------------------------------------------------+
: : :
: КОМАН : ГЛАВНЫЙ ШТАБ :
: ИНОСТРАННО : ВОЙСК :
: КОРП : ИЧЕСКОЙ ОКРАИНЫ :
: В ИЗВЕСТНОСТЬ : ИТЬ ВСЕМ ГРАЖДАНАМ, :
: ВСЕХ ЖИТЕЛЕЙ ПАТ : :
: -ЛАСНО РАСПОРЯЖЕНИЯ : НАМЕРЕННЫМИ ЛИЦАМИ :
: -ЩИХ ПРАВИТЕЛЬСТВ : УХОДЕ ОККУПАЦИОН- :
: ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДН : :
: НАЧНЕТСЯ : РАННОГО КОРПУСА :
: ЭВАКУАЦ : ЕМ НЕ ОСНОВАНЫ. :
: ЧАСТЕЙ КОРПУС : ТРАНЕНИИ ПОДОБНЫХ :
: И ЧТО : АВАТЬСЯ ВОЕННО- :
: -НЕЙШЕМ В ЖИЗНЬ ОКРАИ : :
: ОН ВМЕШИВАТЬСЯ НЕ НАМЕ : (ПОДПИСЬ) :
: (ПОДПИСЬ) : :
: : :
+------------------------------------------------------+
стр. 65
И вот, не взирая даже на это, генерал Перекормленный продолжает лезть на стенку - правда в подпитии. И урам нет конца - только из центра они переносятся в перефирии: на банкеты, в закрытые помещения.
Однако, под утро, когда с фронта приходят известия одно хуже другого и, наконец, телеграмма комкора 2 "Немчиновку пришлось оставить отойти восточнее", опьянение разом свертывает свои крылья - и дальнейшие события разигриваются с головокружительной быстротой.
По улицам несутся громыхающие двуколки, списки наличного состава в полках тают неуклонно, число штыков в армии достигает курьезных цифр. Пахнет эвакуацией. Той самой эвакуацией, которая так смахивает на бегство. Вокзалы запруживаются людьем, скарбом, корзинками. Две барышни - одна в берете, другая - в чорт меня поберете, устраивают начальнику станции истерику. Галдеж. Паника. Центро-шкурничество.
В газеты протискиваются и потом акклиматизируются там такие приблизительно объявления:
+---------------------------+
: ПО СЛУЧАЮ :
: ПРОДАЕТСЯ ОБСТАНОВКА :
: ЯРОСЛАВСКАЯ, 11, КВ. 11, :
+---------------------------+
+------------------------------+
: ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ ЗАГРАНИЦУ :
: ПРОДАЕТСЯ РОЯЛЬ. :
: Верхний Брод, кв. полковника :
: Словцова. :
+------------------------------+
+----------------------------------------------+
: ЗА ЧЕТВЕРТЬ ЦЕНЫ :
: ПРОДАМ :
: НОВУЮ МЕБЕЛЬ, ДАМСКИЕ :
: САЛОПЫ И ГИТАРУ. :
: Попов бульвар, кв. военного чиновн. Осипова. :
+----------------------------------------------+
стр. 66
Когда же, наконец, собственный генерала Перекормленного поезд приводится в полную готовность, город извещается в спешном порядке:
+----------------------------------------------------+
: От Главного Начальника :
: Патриотической Окраины. :
: Истерзанная и изодранная на куски :
: Россия :
: залита кровью. :
: Было сделано все, чтобы спасти ее из рук дема- :
: гогов, но Бог судил иначе. :
: Ныне, в сознании полной ответственности перед :
: родиной и Всевышним нами подписан приказ :
: об эвакуации. :
: Необходимость сохранить живую силу армии :
: заставляет нас отвести войска на территорию :
: дружественной нам державы. :
: Верю, что справедливость восторжествует и Па- :
: триотическая Окраина России, также как :
: и вся страна, увидят еще лучшие дни. :
: Всем желающим эвакуироваться :
: будут предоставлены специальные поезда. :
: Все предусмотрено. :
: Никакой паники быть не должно. :
: :
: (Подпись) :
+----------------------------------------------------+
6. Беф а ля Строганов.
Сверх всяких чаяний и вопреки всем ожиданиям, работа и Африканцева и Строганова проходит замедленно, результаты - никчемны. Все агенты рыскают, высунув языки. Выкуривается очень много папирос. А день - первый день
стр. 67
слежки - с неуклонностью закономерного и должного, с курьерской скоростью летит навстречу сумеркам. Сумерки с удовольствием наступают на ногу каждому встречному и поперечному, - но дело от этого не двигается вперед.
Африканцев лязгает своими зубами волчьего покроя. Строганов начинает материться.
Утром - тоже самое. И только на исходе второго дня - скорее! скорее! срок истекает! - первый из них решается на отчаянное, хотя и испытанное средство.
...Столовая "Бостон". Африканцев - в оправе бутылок и стеклянных стопок - сидит за столом и ведет энергичную беседу с оголодавшей личностью. Личность жадно проглатывает куски мяса - беф a la Строганов - и не менее жадно тянет спирт. Тянет-потянет и... вытягивает весь. Конечно, она на все согласна: почему не подработать хорошую сумму. Конечно, она перейдет границу и перенесет эту вот бумагу - но только условие: при инсценированном аресте не бить и выпустить на свободу через час.
Все идет как по маслу... Поезд уносит и личность, и Африканцева, и трех его дюжих молодцов за сто верст от города, на границу, личность переходит ее в условленном месте, все время чувствуя у себя на затылке внимательные глаза Африканцева, и снова возвращается на территорию Патриотической Окраины.
Наконец-то! - на него набрасываются Африканцев, трое дюжих и чины пограничной стражи. Дело ясно до точечки: обыск обнаруживает зашитое в штанах личности письмо и в нем изложение всего заговора. Упоминаются и фамилии:
Иванов, Петров, Сидоров, Семенов, Федоров,
- это все фамилии арестованных два дня тому назад людей - первых попавшихся, вероятно. Но Африканцев знает, что делать: сейчас он летит в город и закрепляет арестованных за собой. Все равно, запирательства не помогут: есть такие средства - заставить людей во всем сознаться. А там - суд. Скорый. Скорейший. И все концы в воду.
Тысяча же рублей да плюс три тысячи - это составит ровно четыре тысячи.
Радужно и весело на душе.
...Окраина города недалеко от вокзала. Снежно и вьюжно. Помощникам Строганова кажется несколько подозрительной группа дюжих молодцов, обсасывающая глазами при свете спичек какой-то документ. Им кажется странным и слово "письмо", услышанное краешком уха. Их дух взмывает на монбланы предприимчивости - они обнажают оружие, бросаются на заговорщиков и окружают их.
- Вы арестованы!...
стр. 68
Последние теряются, но не робеют. Обоюдная револьверная стрельба и два фонтана крови лучше всяких слов говорят, что дело серьезно. Агенты Строганова успевают обезоружить одного из заговорщиков, попирают ногами второго - убитого, но и только. Вечер, застегнутый на темноту, помогает всем остальным разбежаться.
Убитый выглядит бедно-одетым и много голодавшим. Зато осмотр карманов другого незнакомца дает головокружительные результаты: есть все основания думать, что это один из террористов.
Появляющийся через полчаса Строганов прежде всего бросается на документ, ест его глазами и шепчет:
- Ага!... наконец-то...
чтобы в дальнейшем, не глядя, махнув рукой на арестованного:
- Ведите в Разведку...
заспешить к телефону и обрадовать теперь же полковника Солодухина.
7. Строганов а ля беф.
Не слишком ли много револьверной стрельбы, слежки и погонь?.. И тем не менее, это еще - не последние. Три хорошо-сколоченных суб'екта гонятся за выбежавшим из телефонной будки четвертым, прямо по сугробам снега. Преследуемый останавливается, прячет за подклад какую-то бумажку, выхватывает револьвер и стреляет - пуля за пулей - четыре раза. Но и преследователи не зевают: дважды-три выстрела сотрясают воздух. Несчастный падает на снег и его, полуживого - со словами:
- Это он, он!..
- Отдавай документ!..
утрамбовывают каблуками громоздких сапог те - дюжие.
Избитый артистически, похожий на котлету, он увозится ими на главную улицу - в Центральную Политическую Разведку, начальник которой сегодня далеко не несчастен. Он потирает руки и с большой любовью поглядывает на телефон: телефон - полезная штука.
Наконец, он смотрит на часы, берет в кулак свою иконописную бороду и юношей несется в комнату арестованных.
Перед ним находятся заговорщики: руки скручены веревками, головы - завязаны наглухо мешками; около первого террориста - помощники Строганова, около второго - дюжие молодцы Африканцева.
Он дает знак, агенты снимают с них мешки и...
... И полковник Солодухин белугой ревет:
- Африканцев! Строганов!..
стр. 69
Африканцев с силой кидается на Строганова, но Строганов, израненный, избитый, приготовленный a la беф, останавливает его ненавидящим взглядом затекших глаз.
Их обоих отправляют на гауптвахту.
А через неделю в город врываются красные отряды, чуть-ли не на плечах спасающегося под иностранной защитой генерала Перекормленного и - наперекор перекормленным всего мира - в прозрачную зимнюю настежь, в голубую что-ли лазурь или куда то выше, выше - птицами летят слова освобождения.