стр. 22

     ЛЕФ.

     КРИТ-ХАЛТУРА.

     В "Правде" от 1 дек. с/г. помещена статья Сосновского под названием "Лит-халтура".
     После неудачного политического налета на Леф, Сосновский пробует налететь на него со стороны поэтической. Прицел - Асеев. Матерьял - поэма о Буденом.
     Стоит ли отвечать? Нет. Статейка вздорная и безграмотная. Но -
     во-первых, она напечатана в "Правде",
     во-вторых, к Сосновскому, по его словам "частенько обращаются начинающие поэты из рабочих и крестьян за советом".
     Поэтому - отвечать надо.
     Прежде всего. Под халтурой мы разумеем работу, лишенную творческих усилий, - работу по шаблону, по штампу. Халтурщик-поэт жарит казенным языком. Халтурщик-критик сыпет истасканными мыслишками.
     А теперь посмотрим, кто халтурщик.
     1. Сосновский берет Асеевскую строчку -

          "Нужно штык назад повернуть,
          Пауков чтоб своих сковырнуть.

и негодует, - почему

          "Пауков чтоб своих сковырнуть",

а не

          "Чтоб своих пауков сковырнуть",

так де правильней.
     Не правильней, т. Сосновский, а шаблонней.
     Правила на этот счет в русском языке нет, а есть штамп. Его-то и преодолевает Асеев, придавая этим особую силу и выразительность слову "пауков".
     2. Музыкальное ухо Сосновского расслышало в Асеевских строчках -

          "что их двое - батрак да рабочий,
          "могут мира решить судьбу"

размер романса

          "а там приподняв занавески
          "две пары голубеньких глаз".

     Странно. В романсе - амфибрахий, а у Асеева анапест, да еще с паузой; такой же, как в

          "укажи мне такую обитель",

или

          "отречемся от старого мира".

стр. 23

     Не важный у вас слух, т. Сосновский. Тенденциозный.
     А если вы ухитрились как-то спеть Асеевские строчки на романсный мотив, то и ваша строчка из вашей статьи -

          "попробуй, читатель, прочесть
          сначала вторую строку"

без труда втискивается в этот нехитрый мотивчик. - Пустячками занимаетесь товарищ.
     Вспоминается такой случай.
     Некто, человек без слуха, долго слушал музыку, - потом подошел к капельмейстеру и спросил:
     "Вот вы играли такое - та-ра-ра-рам (напевает) - это из Фауста?"
     "Нет", - ответил любезный капельмейстер, - "вы напеваете из Риголетто, а мы играли из Руслан и Людмилы".
     Вот что значит ссылаться на "любимый напев всех горничных".
     Мимоходом: - что это за барская замашка ругаться "горничной"?
     Не надо обижать горничную, но и знаний черпать у нее не следует.
     3. По поводу строчек -

          "Слышит гнусь: - советы рядом;
          Аж зубами хлопают
          Генеральские отряды
          Мчатся с гиком по полю",

Сосновский неудомевает, кто хлопает зубами? гнусь или советы?
     Генеральские отряды, товарищ, хлопают; наборщик не туда точку с запятой поставил. Вот и все.
     Наборщик еще и не такое наделать может: - у Маяковского в книжице об обрядах на протяжении всего двух страниц все имена перепутаны - страдает Ваня, а вешается Петр.
     Можно было бы, конечно, печатно, да еще стишками обругать наборщика, но это не свойственно Лефам.
     Попутно Сосновский иронизирует, - "как хлопают ладошами мы слышали; хлопать зубами свойственно разве только Лефам".
     Ну, а хлопать ушами кому свойственно?
     4. В строчках:

          На сто верст запахло гнилью.
          Падал ветер липовый
          Генеральскую фамилию
          Чуя Гнилорыбова.

     Сосновский находит целые залежи халтуры.

стр. 24

     Как это падает ветер? почему пахнет гнилью, если ветер липовый? и вообще Гнилорыбов не генерал. Кстати сообщается, что "как раз нынешним летом мы с Буденым на Кавказе упивались ароматом лип".
     Очень приятно. Так вам должно быть известно, что ветру свойственно усиливаться и затихать. "Падал ветер" и значит утихал. А затихал он потому, что запах гнили перешиб и "аромат лип". Неправда ли, просто.
     А что Гнилорыбов не генерал, то откуда вдруг такая институтская щепетильность в чинах?
     Разве не говорили мы в наших агит-речах о наступленьи всякой сволочи - "идет генеральская орава", совершенно не разбираясь, сколько звездочек у них на погонах?
     Или вам бы хотелось более точких перечислений: - "идет, де, свора в составе 1 генерала от инфантерии, 2 полковников, 3 подполковников и 67 обер-офицеров при коллежских регистраторах в интенданстве и обозе".
     5. Строчка

          "Стало дело тут явственно классово"

выводит Сосновского из себя.
     Он взывает ко "всем поэтам без различия пола, возраста, национальности (к Лефам и Чужаку в том числе)", орет о "безобразном надругательстве" над русским языком, вопит "о презреньи к книге, и читателю, к Буденому, - и в результате, повторив два раза "явственно классово", "дело стало классово", истерически выкрикивает "единица, Леф Асеев, больше ничего сказать не могу".
     Чего ж было огород городить? созвали всех - а сказать нечего.
     Между тем дело чрезвычайно "явственно". - Вам не нравится Асеевская строчка, потому что она необычна, не шаблонна. Она "режет вам ухо", приученое к сладеньким, гладеньким оборотцам речи. Вы орете от боли, а возразить ничего не можете.
     Вы гордо заявляете, что вычеркиваете у рабкоров и селькоров подобные мало мальски не шаблонные строчки. Теперь ясно, почему их корреспонденции так бесцветны и казенны.
     6. Не нравится Сосновскому рифма.

          "В этот год были хороши лова
          У товарища Ворошилова".

     Во-первых, - что такое лова?
     Множественное число, товарищ, - от слова лов (улов). Помните, - рог - рога, лог - лога, лов - лова?
     Можно этого не знать, но нужно тогда спросить у знакомых и не через "Правду", а по телефону.
     Во-вторых, - Сосновский беспокоится, как срифмовать слова т. Орджоникидзе?

стр. 25

     Не беспокойтесь, товарищ. Зарифмуем и т. Орджоникидзе; не суйтесь только не в свое дело.
     7. Наконец - "перл последний, самый разительный".

          Смелой грудью стой за советский строй,
          На покой свободы не выменив.
          Красный клич знамен: командарм Семен
          Заслужил ты Красного Имени.

     Оказывается, что во-первых "глупо писать командарм Семен, надо писать командарм - Буденый?" Почему? потому что, видите ли, "никто (кроме жены) командарма не зовет Семеном".
     Блюстителю славных традиций русского слова, т. Сосновскому, видимо неизвестно, что по-русски более принято величать по имени или отчеству, чем по фамилии.
     Вспомните - Стенька, Степан, Степан Тимофеевич, неистовый Виссарион, Ильич; - не так глупо, товарищ.
     Во-вторых, - почему выменив, а не выменяв? Потому, что это паралельная форма: изменять - изменить, сменять - сменить, выменять - выменить. - А насчет рифмовки ерунда: выменяв и выменив в живом произношении звучат совершенно одинаково и прекрасно рифмуются с "имени".
     И при чем тут "поэт - одессит?" - что за выражения из лексикона Есенин - Клычков? Одесский жаргон - прекрасный, живой язык. Мы приветствовали бы поэта пишущего и на этом языке.
     В-третьих.

          "Заслужил ты Красного Имени".

     Сосновский взбешен. Как можно! во всех школах учат - заслужил кого? что? - красное имя. Позор! надругательство! одессит!
     Плохо грамматику учили, Сосновский. Мелкий шрифт не читали. А там сказано, что в тех случаях, когда действие глагола относится не к целому, а к части целого, то вместо винительного, часто ставится родительный падеж.
     Например: - видал горя, съел хлеба, хватил водки.
     Вы может быть слышали, говорят, - "выпил пива", подчеркивая этим, что человек скромный и выпил не все пиво, а только дюжину.
     Хотите примеры из древне-русского? Пожалуйста. - Вот из "Слова о полку Игореви".

          "Поостри сердца своего мужеством"

"закалил свое сердце мужеством";

или

          "воссядем братие, на своя борзыя комони, да позьрим синяго Дону" -

стр. 26

посмотрим на синий Дон.
     Здесь примененье родительного падежа еще шире.
     Вот эта вот грамматическая форма, чрезвычайно свойственная русскому языку, применена Асеевым; применена блестяще в разрыв штампа и шаблона; но в полном согласии с исконными тенденциями русского языка.
     Итак. В чем обвиняет Сосновский Асеева?
     В том, что он писал свою поэму не по шаблону, не по истасканным языковым штампам; - не халтурил, а работал всерьез, обогащая и расширяя наш поэтический язык.
     А сам?
     Фырчит на то, за что надо хвалить; обнаруживает глубочайшее невежество в вопросах языка и поэзии; пошло зубоскалит, заушничает вместо того, чтобы с должным вниманием отнестись к серьезной агит-работе одного из лучших поэтов революционной России.
     Не вы ли, Сосновский, в таком случае халтурщик? Не сами ли вы себя своей статьей высекли?
     И есть тому блестящее подтвержденье.
     Вы цитируете якобы Маяковского.

          "Этой темы и узкой и мелкой
          Я касался не раз и не два".

     Таких строчек у Маяковского нет. Есть отдаленно напоминающие, из поэмы "Про это".

          "В этой теме
            и личной
               и мелкой
          перепетой не раз
                     и не пять"...

     Вы превратили пятистрочие в двухстрочие; из 13 слов вы пересочинили 6, из остальных семи - 3 "и" и 2 "не", чистый остаток в пользу Маяковского - 2 слова. Оно ваше - это двустишье. Вы имеете на него все авторские права.
     Вы не потрудились проверить цитату, вы написали ее на память, переврали ее, - и в том, как вы ее переврали, полностью сказался ваш непроходимо-шаблонный, косный языковый навык.
     Как же! Если "тема мелкая" - значит и "узкая". Если "тема", то - что делал? - разумеется, "касался". Если "касался не раз", то конечно и "не два".
     Гладко и пошло тянется слово за словом на радость ревнителям русского языка; не то, что у одессита Маяковского.
     Каждый Пушкин имеет своих Шишковых и Булгариных. С марксистским смиреньем приемлем эту историческую необходимость.