[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Те же и Геласимов
"Новое литературное обозрение" (N 54) продолжает разрабатывать богатый сюжет "О духе академий. История и социология академических элит". Напомним, что к теме этой журнал обратился в N 53, где была осуществлена публикация фрагментов интересной книги Фритца Рингера "Закат немецких мандаринов"; в примыкавших к ней статьях делались любопытные попытки сопоставления путей академической гуманитарной науки в Германии и СССР. "Отечественный" извод сюжета остроумно представлен и в новой книжке "НЛО": вслед за публикацией извлеченной из архива статьи Андрея Николаевича Шебунина (1887-1940) "Основание Академии наук" помещена работа Александра Дмитриева "Академический марксизм" 1920-1930-х годов и история Академии: случай А. Н. Шебунина". Автор скрупулезно описывает методологические поиски Шебунина (историка, безусловно, оригинального и сильного), неотделимые от его идеологических установок. (Статья Шебунина о становлении Академии любопытна именно как методологический опыт и - того более - как свидетельство о духовно-интеллектуальном состоянии "академического марксиста" в условиях победы марксизма официозного.)
Важной и перспективной новацией "НЛО" видится появление раздела "Хроника современной литературы", отведенного под рецензирование новых художественных текстов. Недавно вошедший в редакцию журнала Илья Кукулин заверяет в преамбуле раздела: "Критерий отбора текстов в целом можно обозначить как инновационность художественных языков. Однако для нас значимо не изменение языков само по себе, но рождение в литературе новых возможностей человеческого существования <...> В центре нашего внимания находится ответственное инновационное высказывание - то есть высказывание, которое знает свой язык и стремится его преодолеть. При этом не растворяется в самозабвенном крике и не прячется за уже существующие в литературе авторитеты и штампы. Спектр таких высказываний в нашей литературе, к счастью, широк". Последний жизнеутверждающий тезис вызывает полное сочувствие. Как и сама идея "Хроники..." Если редактор Кукулин сумеет придать разделу ту же тональность, что доминирует в цикле его работ о поэзии 90-х годов (в этом номере - "Фотография внутренностей кофейной чашки"), то можно будет поздравить всех любителей отечественной словесности.
Из частных удач номера отметим две статьи о русской литературе XVIII века - "Перемена роли: Екатерина Великая и политика имперской трансверсии" Веры Проскуриной (здесь изящно анализируются трансформации мифа об амазонках, прежде всего, в одической поэзии) и "Державинские переводы из Геснера и Гердера" Аллы Койтен (в приложении публикуются сами переводы). Также имеют место блоки материалов о Набокове (статьи Эрика Наймана и Марины Гришаковой) и "фрагментарной прозе" (всякие эссе об эссе).
"Отечественные записки" (N 3) пробуют нарисовать "Картину мира: взгляд из России". Сюжетов очень много: геополитика, национальная идентичность, языки самоописания и др. (Понятно, что каждая из таких тем способна к многообразному варьированию). Авторов тоже много, ибо, по мнению редакции, полноты картины никак не достигнешь без драгоценного плюрализма. Оно, может, и верно, но нельзя сказать, что публицисты, призванные обозначить полюса интеллектуального напряжения, приходят в журнал с новыми идеями. И безоглядное "западничество" Льва Гудкова ("Русский неотрадиционализм и сопротивление переменам") и неистовое "самобытничество" Александра Дугина ("Эволюция национальной идеи России") предсказуемы (с первых же строк) до предела.
Куда интереснее читать нечто "конкретное", будь то тонкая, чуть улыбчивая статья лингвистов Анны Зализняк, Ирины Левонтиной и Алексея Шмелева "Ключевые идеи русской языковой картины мира" или ряд материалов, вынесенных за рамки "главной темы" номера ("Этонационалистическая мифология в советском партийно-государственном аппарате" Николая Митрошкина, "Террор" Егора Холмогорова, свод данных о реакции западных умников на катастрофу 11 сентября, подготовленный Михаилом Рыклиным).
Самым важным в "ОЗ" видится мне публикация очерка Бориса Екимова "Размышления о "земле" и "воле", проще говоря - о том, как сейчас живет, выживает или загибается (кто как!) донское крестьянство. Разумеется, Екимов писал обо всем этом не раз. Но, во-первых, писатель предельно зорок и едва ли не в каждом новом тексте фиксирует новые - бегом времени обусловленные - особенности бытия сегодняшних селян. (Между прочим Екимов непрестанно подчеркивает эту самую изменчивость жизни. Как и несводимость ее к удобным стереотипам, вроде "русской лени" или "спасительного фермерства".) Во-вторых же, очерки и рассказы Екимова публикуются преимущественно в "Новом мире" (напомним о замечательной екимовской подборке в майской книжке этого журнала), а наши интеллектуалы считают хорошим тоном воротить нос от старых литературных журналов. Будем надеяться, что в "ОЗ" они Екимова прочтут. С пользой для себя.
Удивительно, насколько наши (имею в виду совсем не только "ОЗ"!) истолкователи "российской картины мира" равнодушны к современной словесности. Словно бы и нет "здесь и сейчас" писателей, пытающихся осмыслить и запечатлеть те глобальные изменения, что затронули каждодневный быт и ментальность русского человека на рубеже XX - XXI столетий. Писатели такие, разумеется, есть (и совсем не мало!), но их опыт заранее отвергается интеллектуальной элитой. Вот кинематограф или лоточная беллетристика - это да! (И в "ОЗ" имеется статья Виталия Куренного "Русский экшн: структурно-социальный анализ".) Мне же по-старомодному думается, что именно настоящий прозаик (вне зависимости от избранных им эстетических ориентиров!) может рассказать о человеке и социуме то, что ускользает из поля зрения самых вдумчивых и остроумных социо-, полито-, культуро- и прочих "-логов".
Свежий пример - повесть Андрея Геласимова "Жажда", опубликованная в "Октябре" (N 5). Геласимов появился на литературном горизонте в конце прошлого года, когда "О. Г. И." выпустило его маленький сборник "Фокс Малдер похож на свинью" (кроме одноименной повести туда вошли четыре рассказа; все удачные). Прозаика приметили - повесть вошла в шорт-лист "белкинской" премии. Думаю, что и "Жажда" будет высоко оценена профессионалами. Надеюсь, не только ими. В "Жажде" Геласимов сильно рискует. Пересказ повести может, пожалуй, кого-то и отпугнуть. Что может быть "банальнее", чем история мальчишки, угодившего на чеченскую войну, едва не сгоревшего в танке, выжившего, но изуродованного (не только морально, но и физически - лицо героя-рассказчика вызывает у встречных ужас)? Что может быть "банальнее" перекрученных отношений с отцом, матерью, отчимом, болезненных воспоминаний о детстве, скрытой тоски по единственному старшему, что угадал в герое человека, разбудил в нем дар художника, а потом исчез? Что может быть "банальнее" судьбы подмосковных пацанов, недавно воевавших бок о бок, а теперь вдрызг разругавшихся из-за "бизнеса"? И наконец, что может быть "банальнее" счастливого (без всякой иронии!) конца, венчающего историю, составленную из одних "общих мест" (тяжелое пьянство, военный ужас, ревность, скрытая тяга к творчеству, странная любовь к малым детям) и рассказанную на вполне молодежном сленге? Все настолько просто, что остается только развести руками: дар! Геласимов умеет не только слышать живую городскую речь, изящно вести неприметную до поры интригу, ненавязчиво напитывать "вещный" мир и сюжетные конфликты энергией символического обобщения - он умеет чувствовать чужую боль. И верит, что боль эта одолеваема. Он не боится "хорошего конца", как не боится мнимой "вторичности". Он - прозаик. Кажется, очень нужный молодым читателям. Но не им одним.
Кроме того в "Октябре" можно прочесть "Два рассказа из прошлого" Михаила Рощина и новую порцию верлибров Людмилы Петрушевской из нескончаемого цикла "Карамзиндеревенский (так! тонкая задумка у автора! - А. Н.) дневник".
11/06/02
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]