Н. В. Жданова, г. Пермь

Формульный список с именем Богородицы в заговорных текстах

В русской ономатологической традиции, по мнению В. Н. Топорова, выделяется несколько десятков (около двух-трех) онимов, обладающих особенной характеристикой – о таком имени «известно кое-что еще, что и определяет эмоциональный ореол каждого из этих имен и отношение к ним»[1]. Однако определенность имени присутствует во всяком имени заговорного текста в силу магической функции и обрядовой характеристики заговора, где слово связано с действием и наоборот, где выделенность вещи уже есть именаречение: заговорное слово есть имя. Имя «формульно», исходя из основных признаков формульности: стереотипности, устойчивости, повторяемости[2]. Основная функция словесной формулы – связь с традицией, которая осуществляется в тексте посредством формул. Формулы, как замечает Г. И. Мальцев, не наделяются смыслом в тексте, а сами наделяют им текст, следовательно, они мотивированы на уровне традиции. Формула не называет определенного смысла, а воплощает его, таким образом устанавливается фольклорное тождество формы-смысла. В формульности существенно постоянство данного представления, данного традиционного смысла, выраженного в заговоре через имя собственное. А. Лорд определяет формулу как «группу слов, регулярно употребляемую в тождественных метрических условиях для выражения заданной основной идеи». Понятие формулы по теории Лорда идет от определенных моделей построения формул, которыми народный певец овладевает по принципу освоения говорящим грамматических моделей языка. Модели, по которым строятся формулы, составляют как бы «специализированную поэтическую грамматику». Певец, пользуясь типовыми образами, строит стереотипные формулы путем замены одних слов другими3. И действительно, элементы формулы имени могут быть разведены или вовсе отсутствовать, либо могут быть замещены иными вариативными формулами, в этом случае имеем «вариационное поле» имени, но в любом случае смысл имени остается одним. В повседневной жизни выделение имени, в особенности личного имени. ситуативно, оно зависит от сферы употребления (официальная, бытовая, профессиональная сторона общения) и субъектно-объектных отношений (Петр Петрович, Петенька), от использования с именем различных прилагательных (уважаемый Петр Петрович, милый мой Петенька и т. п.), приложений и т. п. (Петька-дурак, ученик Петр), которые в свою очередь не несут формульной нагруженности, а оформление имени подобно модели, так как миленьким может быть не только Петенька, но форма имени определяет выбор компонента (появление суффикса субъективной оценки в Петенька запрашивает подобное миленький; дурачок) – в любом случае имя и «околоименные» слова не будут иметь индивидуальный смысл, относящийся к одному объекту. Множество одноименных объектов Петр хотя и могут характеризоваться схожими свойствами, но кроме обладания данным именем – имя обозначает того, кому это имя присвоено. Иначе, как высказывался Якобсон, есть множество собак по имени Fido, но они не обладают никаким общим свойством Fidoness.

Иная ситуация в заговорном тексте, где имя обладает особой характеристикой, наделено особым смыслом. Именная заговорная формула – это устойчивое сочетание, которое сосуществует только с определенным именем, формула «спаяна» именем и наоборот, словесная формула в заговоре характеризует имя. В настоящей статье предлагается попытка выделения в заговорном тексте1 именной формулы Богородицы.

Богородица получает в заговоре характеристику «многоименности», наделяясь именами Дева Мария, Матерь Божия, Царица Небесная и вариантами данных имен. Образ Богородицы в заговорах характеризуется христианской нагруженностью: Богородица – мать Иисуса, Святая святых, имя Богородицы упоминается  в списке святых – в отношении к Богородице чувствуется ее  «святость», «божественность», здесь важна отнесенность Богородицы к Богу; но и несколько другая семантика угадывается в образе Богородицы – явная связь Богородицы с материнским началом, где одинаково значимы действие «родить» и божественная отмеченность Богородицы – рождение ею Бога – здесь Богородица «земная», акцент ставится на отношении «родности» и близости, потому так частотно, как увидим, обращение к Богородице как Матушка, родная Матушка.

Употребление имени Богородицы пользуется большой популярностью в заговоре, оно уступает лишь частотности использования имени Иисуса Христа (ср.: одна единица имени Христа приходится на 5 текстов, одно имя Богородицы – на 8) и встречается во всех типах заговоров в порядке убывания частоты употребления: от порчи (и человека и скотины), от колдуна, всякой болезни, от частной болезни (горло, зубы, рожа, родимчик, нарыв, заноза), любовные присушки-отсушки, промысловые тексты на (охоту-ловлю).

Осмысление имени Богородицы в заговорном тексте идет прежде всего через описание именных и околоименных формул. Но разворачивание формулы имени не самостоятельно проявляется в тексте, а диктуется определенными условиями своего употребления. Для выделения именных формул предлагается несколько принципов классификации: различие имен (топонимов) по прочитываемой в них культурной символики (Е. Л. Березович), по функциональной значимости имени (А. В. Юдин), Т. Юманова, рассматривая неономастические номинации в заговоре классифицирует номинации по содержанию и структуре. Именные формулы Богородицы возможно описать через находящиеся в основе классификации следующие принципы: лексико-семантический (на уровне структуры компонентов именной формулы), морфологический, атрибутивная характеристика имени, функциональная. Типовые элементы разных принципов классификации находятся в состоянии взаимодействия.

1) Функциональная характеристика имени Богородицы угадывается в  призывных или контактных формулах Богородицы (около 30% единиц употребления), оформленных через обращение к Богородице субъекта заговора и представленных глаголами в повелительном наклонении единственного числа (98%) и множественного 2-го лица (около 1%) – помоги, спасите и глагола в повелительном наклонении с инфинитивом – помоги выговаривать, все глаголы представлены совершенным видом. Большинство формул такого типа (около 90%) призывают Богородицу к активному действию типа возьми, зашей, прикрой, проводи и др., остальные случаи употребления контактных формул акцентируют внимание на силе слова Богородицы –   благослови, крикни, помоги выговаривать. 53%  употребления формул-призывов встречается в текстах от порчи, от колдуна и другая половина – в так называемых женских текстах на роды или в заговорах напрямую не связанных с родовой семантикой, но содержащих сему «род» – от родимчика,  рожи; на прилучение молодого человека. Как видим, Богородица в текстах с употреблением формул-призывов принимается как прямая помощница субъекта – «Присвятая Мать Богородица, пособи и помоги от чёрного, черемного, русова и белорусова, от мужика-еретика…» (Чайковский р-он) – в заговоре от сглаза, «Мать Пречистая, приступи ко мне и помоги мне выговаривать из буйной головы, из ясных глаз, из белых зуб, костей, мастей, с полукостей, со всей внутренности» (г. Красновишерск) – от болезни. Контактные конструкции действительно выступают как формульные сочетания имени Богородицы, поскольку включены в контекстную микроструктуру Богородичной функции помогать: «Господи, помилуй нас, аминь. Присвятая Мать Богородица, пособи и помоги с рабы имярек от чёрного, черемного, русова и белорусова, от мужика-еретика, от парня-колдуна, от девки-долговолоски, от бабы-коротковолоски, снимаются уроки, худоба и стрельба и озноб» – от порчи. Проследив включение имени Богородицы в тексте на примере только заговоров от порчи, сглаза, уроков, получием важные выводы о специфике именных формул имени. Кроме имени Богородицы в данных текстах чаще встречаются имена (говорим только о личных именах) Иисуса Христа и других вариантов имени, утренней зари Марии и вечерней Маремьяны и упоминание святых (Ивана Богослова, Михаила-архангела, Петра и др.), однако использование этих имен следует, видимо, определенной логике. Имя Иисуса Христа, к примеру, используется в функции своеобразного вокабулятора, представляется в заговоре в качестве «молитвенного вступления»1, открывающего заговорный текст и помогающим «вхождению субъекта в соответствующее психическое состояние». «Господи Боже, благослови!». Имя-вокатив Иисуса не связано с последующим «сюжетом» заговора (для любого типа), имя существует само по себе: «Господи, благослови, истинный Христос!  Пойду я, раба Божья имярек, благословясь и перекрестясь, в чистое поле, на синее море. В синем море морская рыба. Закину невод, вытяну рыбу морскую. Как тяжело рыбе морской без воды жить, так бы тяжело было и рабу Божьему имярек без рабы Божьей имярек жить. Ни день бы он передневал, ни ночь бы он переночевал, спал бы – не засыпал, в еде не заедал и в питье бы не запивал. В море рыба с рыбой сходится, так бы и раб Божий имярек со мной сходился и от меня бы не отходил, смотрел бы не насмотрелся, баял и не набаивался и любовь бы ко мне имел всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Имя Богородицы в призывных конструкциях используется в развернутых текстах, с наличием основных композиционных элементов: «Встану я, раб Божий имярек, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, пойду я в чистое поле, в широкое раздолье, под красное солнце, под светлый месяц, под чистые звезды, под луну Господню, восток-восточную сторону, на Сиянскую гору. На Сиянской горе стоит океан-море, на том океан-море стоит остров, на том острову стоит Божия соборня и апостольская церковь, в той Божьей соборни-апостольской церкви стоит злат престол, на том злат престоле стоит Матушка Пресвятая Богородица. Я тебе, Матушка, поклонюсь, помолюсь. Вынь из меня раба Божия имярек, призри скорби из черных бровей, из сердца горячего, из крови кипучей, из семидесяти семи суставов. «Из семидесяти жил выйму я раба Божия имярек, уроки, призоры»». Имя Христа –в кратких формулах-обращениях, вместе имена Богородицы и Христа встречаются при условии упоминания списка святых, имена представлены как вокативы, например, в текстах от порчи: «Во имя Отца и Сына, и Святого духа. Аминь. От Богородицевой от молитвы, от Иисусова Креста, от Христовой печати, от святых помощи, от моего слова отведи, бес нечистый, дух проклятый на сухие деревья, на мхи и болоты и там тебе место, житие, прибывание и воля, и там кричи, а не в рабе Божием имярек самовольничай. Сам Господь Иисус Христос, сама Мать Пресвятая Богородица, вся небесная сила, Михаил Архангель и все святые чудотворцы: Нифонт и Мароф, Киприан, Истиния, Канон Жаворийский, Дмитрий Ростовский, Ирия пророк». В контактных конструкциях имени Богородицы частотны бинарные структуры типа паси и храни, пособи и помоги, двучастные формулы обнаруживают в себе явление синонимии и кроме того, находятся в окружении подобных биномов: кровь-порез, ныли-болели, крепко-накрепко, сухо-насухо и мн. др., тавтологическая определенность служит и для усиления, эффективности действия заговорного слова и подчеркивает одновременно формульный характер имени Богородицы, функцией которого является участие в помощи. Богородица выполняет действия, очевидно первоначально прямо соотносимые с акциональным рядом обрядового акта заговора[3] – «Пресвятая Матерь Богородица, выйди на Сиянскую гору, кликни в золотую трубу» (Юрлинский р-он) – в заговоре от воров. Труба осознается и как горн, звуки которого отгоняют нечистую силу и как часть печи, через которую осуществляется связь с иным миром: вспомним ритуальное действо призыва на Рождество или в Великий Четверг, когда надо кричать в трубу на рассвете имя возлюбленного (или имя мужа, или тех, кого желаешь видеть в гости), имена всех животных, чтобы вышеперечисленные возвращались или ходили  в дом.

2) Морфологическая классификация имени Богородицы выделяет именную формулу через семантику глагола, субстантива, определения.

1. Глагольные именные формулы подчеркивают функциональность Богородицы как женского персонажа (шьет, родила) и как близкого помощника (помогает, провожает, ограждает). А) Глаголы являются и одним из пропозициональных средств определения имени (идет, говорит, спит). В основном, глагольные формулы (4% упоминания), представленные прошедшим временем глаголов совершенного и несовершенного видов указывают на действие, которое уже «опередило» враждующие силы (болезнь, врага, порчу и т.п.) – защитила, хранила. Такие формулы могут встречаться в ряду однородных глаголов, опять-таки бинарных глаголов: рвала-урывала; хранила и пасла. Подобные формулы содержат в себе сравнение, что соотносит субъект с объектом заговора, тем самым выполняя функцию оберега: «Мать Пресвятая Богородица Иисуса Христа хранила и пасла, так и рабу Божию имярек паси и храни от воды-потока, от огня-пожара, от крови-пореза» (Добрянский р-он) – в заговоре от колдуна. В) Самыми частотными глагольными формулами являются глаголы, обозначающие действия Богородицы (64%) шьет, стоит, шлет, выговаривает,  выраженные в форме настоящего времени несовершенного вида в сочетании с винительным приглагольным объекта действия (шьет ризу, запеленыват Иисуса Христа), творительным приглагольным объекта действия («запеленыват шелковыми поясами», «выговариват святым оберегом»),  предложным места (стоит // сидит на престоле). Подобные формулы популярны в текстах от порчи (сглаза), плохого человека (колдуна), на остановку крови. С) Богородица осознается и как близкий помощник: (ты) пособи, поможи. Глагольные формулы имени Богородицы подчеркивают значимость Богородицы как женского образа, связанного с родильным обрядом, семантика прядения наделяет Богородицу магическими силами.

2. Имя Богородицы описывается формулами-определениями, Богородица неразрывна от эпитета Пресвятая (93% случая употребления, но в качестве компонента в формуле Мать Пресвятая Богородица), Пречистая (около 3%), Всепетая (1%). Возвеличивание, возвышение Богородицы, выраженное префиксальными морфемами пре-, все- доказывается «верхним» положением Богородицы в заговорах – «взголовах»: «Стоит моя хоромина на святом местечке, все ангелы по углам, а мать Пресвятая Богородица взголовах» – на сохранение дома;  положением Богородицы в центре святых, святые вокруг Богородицы, либо Богородица выступает впереди всех святых (идет за Иисусом): «Иисус Христос с крестом, Пресвятая Мать Богородица за ним, за Пресвятой Матерью Богородицей — Михаил-архангел» – от сглаза, «На этом престоле стоит Матушка Пресвятая Богородица Дева Мария с ангелами и архангелами, со всей силой небесной» – на сон.

3. Использование с именем Богородицы приложений (9%) усиливают признак святости и ритуальности имени: Пресвятая Богородица-скорая помочница; Пресвятая Богородица-заступница.

3) Атрибутивное описание имени также выделяет именную формульность, так с Богородицей соотнесены золотой стул, шелковая нитка, иголка, полог. Семантикой сидения на золотом стуле подчеркивается идея связи Богородицы и родильной обрядности: сравним перм. ’на золотом стуле сидела’, киров. ’у бога на золотом стуле сидела’ – о перенесшей роды[4]. В заговорах Богородица вышивает ризу, полотно, зашивает раны: «Богородица шьет-зашивает болезненные раны шелковой ниткой нескладной иголкой», «Сидит на престоле мать Пресвятая Богородица, шелком шьет и вышивает нетленные ризы», «Возьми золотую иголку, вдерни шелковую нитку, зашей рану». Семантика шитья, зашивания, вышивания соотносима с прядением нити жизни-судьбы. Семиотически прядение и шитье родственны, шитье унаследовало семантику прядения, поскольку оба процесса рукодельные, чисто женские, кроме этого в шитье и прядении важна функция нити, используемой в самых разнообразных обрядовых текстах (гадание, примета, обряды со скотом, лечение), в символике нити угадывается оппозиция жизни-смерти, а также присутствует и женская магика. Игла соотносима также с символикой жизни-смерти и женской символикой.

4) В лексико-семантической классификации именная формула Богородицы представлена как неоднословное наименование (не зафиксировано одиночного употребления имени Богородица или Мария), что объясняется отсутствием в языке однословного компонента, по смыслу эквивалентного и придает таким образом формульность включенного компонента – Дева Мария, Пресвятая Богородица. Формула раскрывает смысл только в подобной составной конструкции и актуальна только в данном употреблении. Конструкция может быть представлена как дву (трех)частной и даже возможно включение большего числа компонентов, что уже указывает на «книжность» формулы, на «молитвенность» текста: «Пресвятая Владычеце Богородице Небесная Царица, спаси и помилуй»; «Святая Госпожа Пресвятая Дева Мария Всепетая, ты меня, бедную грешницу, благослови». Выделение именных формул представлено замещением или вариантом имени Богородицы универсальным для традиции словом или сочетанием (мать, дева, Всепетая); заменой именем собственным.

1. Выделенность формулы может быть определена только через мотивировку традиционной фольклорной семантики. В текстах от сглаза и на сон наблюдается в некоторых случаях замещение имени Богородицы на Царицу Небесную: «Царица Небесная, будь над головой», «О! Пресвятая Владычеце Богородице, Небесная Царица защити…» – от испуга. Однако, царица небесная в обыденной речи выступать может и как восклицание, как междометная форма в ситуации страха, и в заговорах Царица Небесная возникает в коротких заговорах-восклицаниях: «Царица небесная, будь над головой. Спасите меня целиной!», что указывает на оградительный характер данной формулы.

Усложнение именной формулы идет через использование существительных Мать, Владычица. Владычица чаще употребляется в текстах-молитвах в форме звательного падежа («Сон Пресвятой Богородицы», «Живые помощи»), используемых в качестве оберега: «О! Пресвятая Владычеце Богородице, Небесная Царице, спаси и помилуй нас, грешных рабов твоих имярек от напрасные клеветы и от всякие беды-напасти и внезапные смерти…». Но мотив «владения» связан с Богородицей и потому, что у Богородицы хранятся ключи, замок от заговора: «Пресвятой Владычицы-Богородицы замок…»  – от лихорадки, «Замок моим словам, а ключи отдаю Матушке Богородице» – присушка.

Употребление формулы Мать Пресвятая Богородица – самое частотное (93% употребления от всех форм имени). Суффикс субъективной оценки -ушк- придает положительный оттенок нежности, ласки, родственной близости в словоформе Матушка: «На том злат престоле стоит Матушка Пресвятая Богородица» – от уроков, «Матушка ты наша, Пресвятая Богородица, прикрой меня…» – от  порчи, «Как любит меня матушка» – на дорогу. В 30% текстов имя Богородицы замещается Матерью, Матушкой: «Матушка сидя шшенька рвала» – от болезни, «Мать-заступница, заступись» – от всего, «Матерь, охрани от жуликов, от воров, разбойников…» –  от напасти, «Мать родила сына Иисуса Христа не болевши…» – на благополучные роды. Образ Богородицы получает «земную» характеристику, соотносится с женщиной в женских текстах на роды, кровь, на здоровье скотины. Богородица воспринимается как символ женского начала – материнства,  идея любви к матери имеет действенную функцию и реализована в классических сюжетах. В заговорах частотно употребление мать-земля, матушка-река, вода – все, что имеет животворящее начало: Мать-земля: Мать-земля не боится; породила Мать-сыра земля, сыроматерная земля. Мотив сырости Земли указывает на плодородие, земля оплодотворена влагой – Небом, где связь земли с небом в заговорах явна в закрепках: Отец – Небо, Земля – Мать.

Употребление эпитета Всепетая связано с Богородицей и с Богом (в духовных стихах), кроме этого в пермском диалекте зафиксирована форма Сепетая молитва, через которую обращаются к Богородице, возможно, «сепетая» есть трансформация древнерусской формы указательного местоимения «се» – се петая (отпетая), по ком отслужили поминальный молебен, идея пения, моления нагружает образ Богородицы ритуальной символикой, потому иначе прочитывается именная формула Скорбящая Богородица. Идея молитвенного пения заостряется в данной формуле от того, что Скорбящая Богородица встречается в заговоре от горла.

2. Имя Богородицы употребляется и с именем Мария, встречающееся в 30% заговорных текстов. Мария в большинстве случаев упоминается как Дева Мария:  в увале Дева Мария; шла Дева Мария; Мария-девица, не дай провалиться; Святою Госпожою Девою Марией; Пресвятая Дева Мария, иду с Пресвятой Богородицей Девой Марией,  Богородица, Дева, радуйся – в заговорах на сон, от всякой и частной болезни, в присушках, сглаза. Богородица выступает и в сочетании с Девой Марией, и напротив, Мария окружена компонентами формул Богородицы – Пресвятая, Божья. Однако, формульная характеристика Девы Марии не позволяет соотносить образ ее с Богородицей: Мария в большинстве случаев текстов ходит, засыпает на земле, в отличие от функций Богородицы на небе – сидеть на престоле, вышивать золотыми нитками, Мария же не связана с шитьем (прядением, ткачеством). Вспомним, что в традиционной культуре девушкам нельзя было ткать. Если Богородица – женский образ, то Мария, по-видимому, связана с невинностью, девичеством, девством, где несомненное значение оказало влияние формы Дева. Дева Мария появляется в небольших текстах в отличие от Богородицы, субъект заговора не соотносит действия Девы Марии со своими (как это бывает  с употреблением имени Богородицы). Интересно, что в последнее десятилетие популярными стали тексты актуального значения (на удачный проезд по железной дороге, от угона автомобиля), Дева Мария появляется в текстах на удачную сдачу экзаменов, текстах «молодежных», что наделяет Марию соответствующими качествами, «дева» трансформируется в «девицу»: «Святая Мария-девица, не дай на экзамене провалиться!». Для традиционной культуры свойственен изоморфизм персонажей, круг универсалий определяется двуименностью, двучастностью, бинарностью. Так А.Т. Хроленко замечает, что «обязательная двухмерность пространства, в котором живет народно-песенное слово (условная синтагматическая связь и столь же устойчивая парадигматическая связь), обуславливает особую семантическую структуру фольклорного слова, если не каждого, то по крайней мере ключевого»[5], потому Богородица скорей всего не разводима с Девой Марией.

Как видим, именная формула не сама разворачивается в тексте, но диктуется функцией имени, акциональностью текста, формулы обладают коннотирующим характером, но так или иначе именная формула в заговоре является одним из основных механизмов передачи культуры. Имя в заговоре обладает заданностью, стереотипностью, вариативность имени зависит от типа заговорного текста, функции номинации, от формульной сочетаемости.