Костырко Василий
ОППОЗИЦИЯ КОННЫЙ
СКОТ/РОГАТЫЙ СКОТ И ЯКУТСКИЙ МИФОЛОГИЧЕСКИЙ ПАНТЕОН
Оппозиция конный скот/рогатый скот была давно признана одной
из ключевых для якутской культуры. О том, насколько важно это
противопоставление писали И.А. Худяков, В. Серошевский, В.М. Ионов и многие
другие исследователи-якутоведы.
Для возникновения этой дихотомии в якутской культуре
несомненно имелись и хозяйственные и социальные предпосылки. Из пяти видов
скота, характерных для хозяйства кочевников Центральной Азии, откуда происходят
предки современных якутов, якуты смогли сохранить лишь лошадей и крупный
рогатый скот.
Хотя большую часть населения Якутии всегда кормил крупный
рогатый скот, лошади у якутов считались наиболее престижным видом
собственности, тогда как обладание только рогатым скотом считалось признаком
бедности и низкого статуса.
Одной из причин такого отношения к конному скоту следует
считать далекое кочевое прошлое якутов и значение, которое лошадь имела в
военном деле.
Воины кангалаского «улуса» с которыми столкнулись пришедшие
в Якутию казаки, бились в конном строю, слуги легендарного кангасского тойона
Тыгына, который согласно историческим преданиям пытался подчинить себе
остальные якутские «улусы», также преимущественно передвигаются на лошадях.
Таким образом, в социальной сфере оппозиция конный скот/ рогатый
скот имеет корреляты - богатый/бедный,
повелевающий/подчиненный.
Одна из важнейших
манифестаций оппозиции коня и быка в якутской культуре – это миф о
происхождении долгой зимы, где конь олицетворяет лето, а бык зиму. Довольно
часто бык выступает в качестве олицетворения зимы и в песнях о смене времен
года. Наконец в якутском эпосе олонхо кони ездовое животное эпического племени
айыы (предки людей и первые люди), а быки – племени абааhы (демоны).
Таким образом, в
календарной мифологии и эпосе основными коррелятами этой оппозиции оказываются противопоставления
тепла и холода, зимы и лета, жизни и смерти.
В рамках данной статьи противопоставление конного и рогатого
скота будет рассмотрено в другой связи, а именно, как классификатор, в
определенных контекстах полностью или частично упорядочивающий множество
персонажей якутского мифологического пантеона.
Якутская мифология неоднократно описывалась в сообщениях
путешественников, ссыльных, корреспондентов русского географического общества,
якутских ученых дореволюционного и советского времени, а также в обобщающих
работах, авторы которых помимо собственных материалов использовали наблюдения
предшественников. В результате этой работы в нашем распоряжении имеются перечни
персонажей якутской мифологии, в которых они снабжены краткими
характеристиками. Одна из важнейших -
скот персонажа. Мифологический персонаж может быть просто обозначен как
владелец конного или рогатого скота, нередко с уточнением масти, может даровать соответствующие
разновидности скота людям или наоборот требовать его в качестве жертвы. При
этом конструкция имени «обладающий такими-то скотом» чаще всего обозначала, что
соответствующий персонаж принимает его в жертву (Алексеев, 1975 с. 113).
Существует несколько попыток сформулировать закономерность,
лежащую в основе распределения этих атрибутов.
Наиболее обобщающая формулировка принадлежит В.Ф.
Трощанскому: "Тогда как у верхних духов имеется и конный и рогатый скот,
как он имеется на прежней родине якутов, у нижних - только рогатый. (Трощанский
1903 с. 64).
Другие формулировки имеют более частный характер.
Слепцов, перечисляя демонов верхнего мира, замечает:
"Верхние рогатого не имеют" (Слепцов, 1886).
Серошевский и Худяков дают чрезвычайно похожие
характеристики шаманских жертвоприношений:
«Жертвы духам самым
опасным и могущественным состоят из коней. Эти духи так и называются -
“небесный род духов с конным скотом” в отличие от “подземного с рогатым”.
(Серошевский 1993 с. 252 )
«Если шаманы делают дьяволу угощение (кюндю), то для
верхнего дьявола убивают кобылу, а для нижнего – корову» (Худяков, 1969 с.
237).
В.М. Ионов, в свою очередь писал следующее: "Одни
абааhы <.т.е. демоны> оказались в верхнем мире. А другие в нижнем (...)
Тем, которые живут в верхнем мире, приносят в жертву только конный скот, а тем,
которые живут в нижним - только рогатый. И эти духи живут своим хозяйством,
имеют свой скот, но верхние духи имеют только конный скот, а нижние - только
рогатый.
И в то время, как айыысыт конного скота является дух
мужчина, айыысыт рогатого - дух женщина
(Ионов, 1918, с. 161)."
Наконец, имеется важное замечание Кулаковского. В своей
работе «Материалы для изучения верований якутов», в разделе посвященном
божествам айыы он пишет: "у каждого бога лошади имели свои специфические
масти" (Кулаковский, 1979, с. 20).
Из этих формулировок явствует, что в списках якутских богов
и демонов оппозиция конный/рогатый имеет по меньшей мере два коррелята.
Если речь идет о скоте как о собственности сверхъестественных
существ (в качестве таковой как уже говорилось выше мы будем рассматривать и
причитающиеся божеству жертвы) основной коррелят оппозиции конный скот/рогатый
это - оппозиция верх/низ.
Если же речь идет о
божествах, дарующих конный или же рогатый скот, то такой коррелят - оппозиция мужской/женский.
С другой стороны, сразу бросается в глаза, что не все эти
формулировки согласуются между собой. Высказывания Ионова, Серошевского,
Худякова и Слепцова противоречат утверждению Трощанского. Кроме того, поскольку Слепцов ничего не
говорит о нижних духах, его формулировка не исключает обладания рогатым скотом
нижними духами, т. е. опять-таки не совпадает с формулировкой первых трех
авторов.
Разноречивость этих высказываний не должна вызывать удивления.
Якутская мифология довольно сложна, однако из вышеперечисленных авторов только двое Худяков и Ионов, уточняют, о
каких именно духах идет речь.
Кроме того, каждый из этих ученых обобщает только
собственные данные. Между тем, даже поверхностного знакомства с этими
сообщениями достаточно для того, чтобы понять - якутский мифологический пантеон сильно варьирует. Вариативность
эта может иметь, по крайней мере, три объяснения - во-первых, сам по себе устный характер мифологического знания,
как таковой, во-вторых, искажение данных при фиксации, и, в третьих,
разнообразие локальных традиций.
Чтобы выяснить, чем объясняются вышеизложенные разночтения,
необходимо проанализировать конкретные перечни якутских мифологических
персонажей. Для этого нужно выявить их текстуальные источники и возможный
обрядовый контекст, а также уточнить постановку вопроса, т. е. оговорить, о
каких именно духах может идти речь.
При этом для удобства анализа будет использован следующий
перечень вариантов, отражающий все возможные принципы распределения атрибутов:
1.1. Сильный вариант оппозиции:
У верхних духов
только конный скот, у нижних - только
рогатый.
1.2 Оппозиция ослаблена:
1.2 .1.У верхних только
конный скот, у нижних и конный и рогатый.
1.2 .2.У верхних духов и конный скот и рогатый, у
нижних - только рогатый.
2. 1. Оппозиция инвертирована:
У верхних только
рогатый, у нижних только конный.
2.2.Ослабленный вариант инверсии:
2.2.1. У верхних только рогатый, у нижних и конный и
рогатый.
2.2.2 У верхних и конный и рогатый, у нижних только конный.
3. Оппозиция не релевантна
3.1 У верхних и у нижних только конный скот.
3.2 У верхних и у нижних только рогатый.
3.3 И у верхних и у нижних есть и конный и рогатый скот.
.
Как уже говорилось, разные версии якутского пантеона могут
опираться на различные данные. Каким образом они были получены? Далеко не все
авторы об этом сообщают. Там, где соответствующие указания имеются, это может
быть опрос, либо сведения извлеченные
из фольклорных текстов, которыми могли быть эпос олонхо, а также различные
жанры обрядового фольклора – шаманские камлания и различные алгысы
(песни-заклинания).
В сложившийся исследовательской традиции использование
якутского эпоса для реконструкции якутских верований допускалось со
значительными оговорками. В связи с тем, что имена мифологических персонажей в
разных олонхо сильно варьируются, высказывалось мнение, что изучение якутских
верований по данным эпоса требует специальной методологии и сопоставления
большого материала.
Есть основания предполагать, что в качестве главного
источника исследователи (Припузов, Слепцов, Приклонский) использовали именно алгысы, причем определенных типов. В
этом отношении интересно высказывание автора книги о обычном праве якутов Д. Кончева:
«Во избежание недоразумений я для распределения богов по родам воспользуюсь тем
перечнем богов, какой употреблялся и употребляется при жертвоприношении богам
на родовом празднике Ысыахе. (Кончев, 1899, с. 33). После чего исследователь
приводит перечень опубликованный в материалах Слепцова
Можно предположить, что либо Слепцов переработал
соответствующий алгыс, либо, его «переработали» информанты Слепцова, перечисляя
мифологических персонажей в ответ на вопросы анкеты.
Такая ситуация могла возникнуть по двум причинам.
Во-первых, алгыс, который произносился на Ысыахе представлял
собой целую серию песен-договоров, обращенных к божествам, которые в якутской
мифологии выступают как податели различных благ, а следовательно, предполагает
перечисление наиболее важных якутских божеств.
Во-вторых, алгыс в любой его разновидности (и как песня-договор и как песня-повеление)
предполагает обращение к мифологическом персонажу с тем, чтобы побудить к
каким-то важным для индивида или коллектива в целом действиям. Называние же
божеств в олонхо таких целей не преследовало, а значит имена и атрибуты божеств
в алгысах должны быть более устойчивыми, чем в олонхо.
Схожая ситуация могла иметь место и при попытках описать
якутские представления о демонах. Так Кончев использует опубликованный
Приклонским алгыс, произносимый при
посвящении в шаманы, в котором посвящаемый последовательно перечисляет всех
демонов, болезни которые они причиняют, а также жертвы им причитающиеся.
Примечательно, что именно этот текст содержит наиболее
последовательную классификацию якутских мифологических персонажей по признаку
обладание той или иной породой скота, причем с указанием масти последнего.
С другой стороны, ряд исследователей (Соловьев, Худяков)
прямо говорят, что публикуемые сведения получены в результате опроса шамана или
нескольких шаманов.
Таким образом, определив некоторые возможные источники «якутских пантеонов» мы можем перейти
собственно к их анализу.
Якутская мифология
знает несколько категорий мифологических существ Айыы, Абааhы, иччи и юёры. Вот
как их определяет Н.А. Алексеев в соответствующих статьях «Мифологического
словаря»:
Айыы, у якутов добрые божества верхнего и среднего миров. По
представлениям якутов, скот, полезные животные и растения созданы айыы. Они
почитались как покровители, могущие послать счастливую, благополучную жизнь. В
жертву Айыы приносили саму лучшую пищу, употребляемую якутами: кумыс с топленым
маслом и др. Основное жертвоприношение совершалось во время праздника Ысыах,
где к айыы, обращались с просьбой о ниспослании благополучной жизни.
Абааhы, у якутов злые духи верхнего, среднего и нижнего
миров. Согласно некоторым мифам имеют облик человека ростом с лиственницу или
одноного, однорукого, одноглазого чудовища. Все вредное и гадкое - растения и
животные создано абааhы. Они искушают людей, подбивают на преступления,
насылают на них бедствия и болезни, многие из а. могут лишить людей рассудка.
Они питаются душами людей и животных.
Часто родственники больного или умершего приносили в жертву абааhы
животное, как бы обменивая душу животного на душу человека , которой угрожает
абааhы. Наиболее известные А.: Арсан Дуолай и Хара Суорун.
Иччи, в якутской мифологии духи-хозяева. Считалось, что И.
появляются даже у самых незначительных вещей, например, у ожига, которым
поправляют дрова в очаге. При
почтительном отношении к и. они становятся покровителями человека. Наиболее почитаемые И.: Ан дархан тойоно,
Бай Баянай, Аан дархан хотун.
Юёр, в мифах якутов злой дух, в которого превращались после
смерти самоубийцы, сумасшедшие и шаманы причинившие много зла людям. Ю. могли
наслать на людей сумасшествие и различные беды. (Мифологический словарь, 1991).
Из этих четырех категорий для дальнейшего рассмотрения
понадобятся преимущественно 1, 2 и 4, духи хозяева в якутской мифологии в
качестве скотоводов как правило не выступают.
Нами были рассмотрены сведения из следующих сообщений:
статья анонима из журнала «Любитель словесности», материалы Худякова,
Соловьева, Припузова Слепцова, Приклонского, Ионова (использованы цитаты из его
рукописей и списки мифологических персонажей, опубликованные в работе
Алексеева), Серошевского, Кулаковского и Попова.
Все эти работы и сообщения отражают в первую очередь
актуальные верования якутов конца XIX – начала XX века
и содержат полные перечни якутских мифологических персонажей. «Полные» означает, что тот или иной отдельно взятый
перечень можно рассматривать как целостную мифологическую систему, возникшую в
результате того, что в момент исполнения алгыса или какого-либо другого текста некому
множеству функций или ролей были сопоставлены некие множества имен и атрибутов.
Безусловно, в разных
перечнях эти множества могут соотносятся по-разному.
Могут меняться имена персонажей, например, покровительницу
рогатого скота у Худякова зовут Ынахсыт хатын, а у Ионова - Исэгэй Айыысыт. Персонажу
с определенной функцией из пантеона А может соответствовать несколько
персонажей из пантеона В, или же наоборот. В таких случаях между ними
устанавливаются иерархические отношения. Например, дух покровитель охотников
Баай Баянай выступает то по одиночке (Припузов, Серошевский), то с командой
помощников (Слепцов, Худяков). Функция или персонифицируемое явление может дробиться,
что также приводит к умножению количества персонажей. Например, если в сообщении
анонима из журнала «Любитель словесности» всего один громовник, то в материалах
Слепцова разные аспекты этого атмосферного явления персонифицируются по
отдельности - как бог грома Сюрдээх
Сюгэ Тойон и бог света и молнии Аан Джааhынг. Наконец, одно и то же имя может в
одном пантеоне принадлежать божеству Айыы, в другом – демону абааhы, например Хотой Айыы у С. Боло и других авторов.
Таким образом, системность этих перечней выражается в том,
что в каждом из них присутствуют как набор функций, но не имен (!!!) наиболее важные
божества и наиболее могущественные
демоны якутских актуальных верований. При этом в составе одного пантеона одной
функции сопоставлен или только один персонаж и одно имя или же некая группа персонажей
с разными именами, но организованная по определенному принципу. Соответственно,
в рамках одного перечня одно имя может принадлежать лишь одному персонажу,
относящемуся к одной определенной категории.
Безусловно, далеко не у всех вышеперечисленных авторов мы находим
перечни якутских мифологических персонажей в их изначальном виде, однако в любом
случае пред нами или сообщения совершенно независящие друг от друга, или же
работы содержащие значительную долю оригинальных сведений (Приклонский,
Серошевский, Кулаковский), которая и позволяет рассматривать их как отдельные
источники.
Сравнительный анализ этих источников позволил прийти к
следующим выводам.
Верным оказалось наблюдение Ионова относительно божеств
выступающих подателями конного и рогатого скота. Они относятся к разряду айыы
и, как правило в качестве подателя конного выступает мужчина, а рогатого
женщина. Значимой оказывается и локализация
- покровитель конного скота Уордаах Джёсёгёй тойон обитает на небе или
на юго-восточном небе, покровительница рогатого скота Ынахсыт хотун - на земле,
под землей или на северо-восточном небе (как отмечалось в работах Л.Л.
Габышевой, север в якутской пространственной лексике синонимичен низу).
В этом выражается доминирование мужского начала и конного скота
по отношении к рогатому скоту и женскому началу.
Вместе с тем,
встречаются случаи, когда вышеперечисленные признаки перераспределяются между имеющимися
в перечне персонажами по-другому. К
примеру, податель конного и рогатого скота оказывается одним персонажем, богом
скота вообще (Соловьев), или в этой роли выступает два мужских персонажа, но
один дает физически сильный приплод мужского пола, а другой слабый - женского
пола (Припузов). В ряде источников отсутствуют такие характеристики как пол
(Серошевский) или место обитания персонажей (Худяков).
Что же касается общих принципов распределения атрибутов, можно
сказать, что в двух случаях оппозиция конный скот/рогатый скот представлена в
сильном варианте (Ионов, Припузов), в четырех в ослабленном ( у Приклонского и
Попова по типу 1.2.1, у Серошевского и
Кулаковского по типу 1.2.2), в одном
случае она не релеванта (у Соловьева по типу 3.3.), наконец в трех случаях
(аноним, Худяков, Слепцов) недостаток данных по атрибутам персонажей нижнего
мира не позволяет понять, идет ли речь об ослабленном варианте оппозиции или ее
трансформации (тип 3.1), когда и в верхнем и в нижнем мире присутствует только
конный скот.
Некоторые работы отразившие более одного перечня (Худяков,
Серошевский) наряду с вариантами где оппозиция релевантна или, возможно, релевантна,
фиксируют очевидные случаи трансформации
по типу 3.1. Речь идет прежде всего о паре «Белокобылый» и «Чернокобылый» демоны у Худякова, чье потомство населяет,
соответственно, верхний и нижний миры у Худякова, и о двух разновидности огня у
Серошевского - полезном, который был сотворен
Улуу Тойоном и разрушительном, созданным «нижним стариком». Первому приносят в
жертву белого жеребца и жеребца, второму «красного как кровь с темной спиной и
белой мордой". Зооморфная классификация в этих фрагментах уступает место цветовой.
Ни в одном из перечней
не отмечено случаев инверсии оппозиции конный скот/ рогатый скот.
Характерно, что в указанных перечнях божества Айыы крайне
редко обозначены как владельцы или податели лошадей определенной масти. Если же
в некоторых вариантах пантеона такие персонажи встречаются, в других перечнях те
же имена носят демоны абааhы.
В рассмотренных перечнях якутских мифологических персонажей
имеется лишь два случая, когда говорится
о том, что божества айыы владеют рогатым скотом (Серошевский 1993, с. 648; Кулаковский, 1979 с.18), причем, во
втором случае отнесенный к Айыы персонаж (Улуу Тойон) во всех остальных
перечнях известен как глава верхних абааhы.
Верхние абааhы,
в противоположность божествам Айыы, напротив, чрезвычайно часто фигурируют в
качестве владельцев лошадей определенной масти. В некоторых случаях, например у
Попова, глава верхних абааhы Улуу Тойон выступает в качестве творца
скота редкой масти, предназначаемого «в
жертву духам через посредство шаманов».
Эта деталь еще раз подтверждает точку зрения Л.Л. Габышевой
о том, что покровительствующее шаманам племя верхних духов и особенно Улуу
Тойон, как его глава выполняет в якутской мифологической системе функцию
медиатора, т.е. занимают промежуточное положением между айыы верхнего мира и абааhы нижнего.
Нижние абааhы
описываются как владельцы скота гораздо реже чем верхние.
В ряде случаев они характеризуются как владельцы
исключительно рогатого скота. К примеру, «имеющий жертвенную корову» –
распространенная характеристика в списке абааhы нижнего мира из материалов Ионова, в
одном случае даже уточняется масть жертвенной коровы –рыжая.
Вместе с тем в других материалах, как уже было отмечено выше,
некоторые демоны нижнего мира охарактеризованы как владельцы конного скота
(Соловьев, Приклонский, Попов). Например, у Приклонского и Попова демоны,
которые правят нижним миром (Тан Талырдаах Тойон и Арсан Дуолай), а также
обитающий под землей покровитель-кузнецов Кыдай-Бахсы владеют лошадьми рыжей
(так же как и демоны войны у Худякова)
или рыже пегой-масти (оппозиция ослаблена, вариант 1.2.1).
Можно предположить, что ослабление оппозиции связано с
тем, что эти персонажи занимают высокое место в иерархии духов нижнего
мира. Кроме того, во всех этих случаях речь идет о животном специфической масти,
т.е. зооморфная классификация сочетается с цветовой. В данных перечнях рыжая
масть, с одной стороны, характеризует только этих духов и никаких других, а с
другой стороны, по всей видимости, символизирует кровь и подземный огонь.
Довольно интересными оказываются данные по юёрам. Как
правило логику в соответствии, с которой они принимают в жертву тот или иной
скот, выявить не удается. Однако если в перечне юёров указывается место их
обитания, как это имеет место у Серошевского, логику можно реконструировать:
небесные юёры принимают в жертву конный скот, а подземные – рогатый.
Таким образом, признак обладания конным или рогатым скотом в
якутской мифологии наиболее часто используется для противопоставления верхних и
нижних абааhы,
а также верхних и нижних юёров, в том случае если они классифицируются исходя
из места их обитания, и никогда для противопоставления айыы и абааhы.
Это не удивительно, потому что божества и демоны в якутской
мифологии противопоставляются чаще всего как существа ниспосылающие скот и существа,
его отбирающие скот.
Соответственно, наиболее важным обрядовым применением
классификации якутских мифологических персонажей по признаку обладания конным
или рогатым скотом, по всей видимости, были именно шаманские жертвоприношения, поскольку
без нее нельзя было отправить жертву нужному адресату.
В тоже время в
указанных источниках в ряде случаев (значительно реже, чем обладание конным или
рогатым скотом определенной масти) встречается еще один признак, также
связанный со скотом. Это способность персонажей якутской мифологии принимать обличия
разных животных. Худяков пишет о том, что божества Айыы Айыысыт и Иэйэихсит принимают обличия кобыл, причем
последняя - белой, Серошевский о том, что Улу-тоен появляется на земле в образе
большого черного быка или черного жеребца, у Слепцова и Ионова мы находим упоминания о демоне, по имени Ынгырар («мычащий»)
Луо Хаан Тойон и его жене также «мычащей» Луо Хаан госпоже.
В данном случае способность принимать облик лошади однозначно
приписывается божествам Айыы - обличье
быка или коровы нижним абааhы,
двойственность -- персонажу-медиатору. Коррелятами
оппозиция конный скот/рогатый в данном случае оказываются оппозиции айыы/абааhы и жизнь/смерть.
Чрезвычайно интересными также оказываются такие персонажи как
обитающий в преисподней демон смерти Бухар Додар из материалов Приклонского (его
ездовое животное – бык «тигровой масти») и известный по всей Якутии юёр Дампай
Брадай, насылающий болезни на детей. Последний при жизни владел белым быком и в
одном из источников (Серошевский 1993 с.
640) также охарактеризован как житель нижнего мира. Эти персонажи актуальных
верований обладают теми же характеристиками, что и эпическое племя абааhы из олонхо - обитают в нижнем мире и ездят
верхом на быках.
Тем не менее, наиболее устойчивыми коррелятами оппозиции
конный скот/рогатый скот в рассмотренных нами вариантах якутского
мифологического пантеона оказывается не оппозиция жизнь/смерть, как в
календарной мифологии и эпосе, а другая - верх/низ, причем в ряде случаев ее
социальны коннотации, оказывается даже более важными, чем ее первичный
пространственный смысл.
Алексеев Н.А. Традиционные верования якутов в XIX начале
XX
в. - Якутск. 1975.
Аноним – О происхождении, вере и обрядах якутов. – «Любитель
словесности», СПб. , 1806, ч.1
Ионов В.М. К вопросу об изучении дохристианских верований
якутов. – «Сб. МАЭ», 1918, т. 5, вып. 1.
Ионов В.М. Обзор литературы по верованиям
якутов. // “Живая старина” , вып 3-4 – Cпб. 1914.
Кулаковский А.Е. Научные труды. - Якутск. 1979.
Кочнев Д. А. Очерки юридического быта якутов. – Казань. 1899
Попов
А.А. Материалы по истории и религии якутов б. Вилюйского округа // Cб. Музея
антропологии и этнографии. Т.
XI. – М.-Л., 1949.
Приклонский В.Л. О шаманстве у якутов. – «Изв. ВСОИРГО»,
1886, т. XVII,
вып. 1-2.
Припузов Н.П. Сведения для изучения шаманства у якутов Якутского округа. Изв. ВСОИРГО 1884
вып 3-4 т. 15
Серошевский
В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. – М., 1993.
Cлепцов
А. О верованиях якутов Якутской области. – «Изв. ВСОИРГО», 1886, т. XVII, вып. 1-2
Соловьев Ф. Остатки язычества у якутов. – В кн.: Сборник
газеты «Сибирь», т. 1. СПб., 1876, с. 409 - 419
Трощанский
В.Ф. Эволюция черной веры (шаманства у якутов). – Казань: (Тип. имп. Ун-та),
1902.
Худяков
И.А. Краткое описание Верхоянского округа. – Л.: Наука. Ленингр. Отд-ние. 1969.
