Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика

От каждой исторической эпохи остается целый ряд пословиц и поговорок, отражающих её специфические черты. Об этом мы можем судить, в частности, по большому количеству текстов в паремиологических сборниках разных периодов: по ним можно судить о значимости актуальных в своё время событий, обычаев и фактов обыденной жизни. В связи с тем, что язык культуры меняется, вместе с уходом некоторых реалий предаются забвению и отдельные пословицы, которые превращаются в архаизмы. Например, паремию Поглядим по берду, не будет ли близен (т. е. на ткацком стану, не сдвоена ли нить), зафиксированную В. И. Далем, носитель культуры конца XX – начала XXI в., не знакомый с особенностями крестьянского быта, вряд ли расшифрует. Отдельные тексты, имеющие отношение к ушедшим в прошлое историческим событиям, десемантизируются. Такая популярная в современной устной традиции пословица как У семи нянек дитё без глазу, сборниками последних лет определяется без учёта соотношения с породившими её обстоятельствами. Например, Т.М. Луговая трактует эту пословицу следующим образом: «Дело очень страдает, когда за него берётся сразу несколько человек и их действия несогласованы и разобщены» [164]. На самом же деле данная паремия стоит в одном ряду с пословицами Видно, город велик, что семь воевод[Даль 1984: 259], У одной овечки да семь пастухов [Там же: 193] и имеет отношение к московской семибоярщине 1610-1612 г.

Подобных текстов существует большое количество. Иногда в них упоминаются имена и обстоятельства, позволяющие понять истоки паремии. Так, во время Великой Отечественной войны возник целый пласт суждений, воссоздающих картину народных устремлений того времени. Среди них встречаются видоизменения традиционных пословиц и поговорок, включающих упоминание новых обстоятельств, например: Какую яму фашист копал – туда и попал, У фашистов зубы долги, только руки коротки, Цыплят по осени считают, а битых фрицев – весь год. Особенность таких вариантов состоит в том, что исконный и производный тексты продуцируют некое сложение смыслов: знание пословицы Волос долог (у бабы), а ум короток дополняет трактовку одного из вышеприведённых текстов: фашисты уподобляются глупой женщине, а соотнесение суждения С миру по нитке – Гитлеру веревка с традиционным С миру по нитке – голому рубаха подчёркивает необходимость совместных усилий, при которых возможна победа.

В советскую эпоху большое значение придавалось лозунгам, которые чаще всего имели структуру пословицы, ср.: с одной стороны, СССР – всему миру пример; Партия – мудрость народа и, с другой стороны, Доброе начало – половина дела; Повторенье – мать ученья. Многие составители паремиологических сборников, концентрировавшие своё внимание на этой группе текстов, указывали, что в военное время существовала практика «популяризации солдатского афористического творчества»: появилось даже большое количество печатных материалов, в которых целые разделы отводились под публикацию подобных пословиц. Так, П. Ф. Лебедев отмечал, что газета Карельского фронта «В бой за Родину» в 1942 г. ввела постоянную рубрику «Агитатор, заучи наизусть!», где печатались пословицы и поговорки военного времени [1985: 29]. С учётом пропагандистской установки этих изданий уместно предположить, что ряд подобных искусственно сконструированных паремий мог диктоваться идеологическими отделами правящей партии. На это также обратила внимание Н. И. Шейко, указавшая на соединение в одной пословице традиционных и новейших компонентов. Исследуя соотношение пословиц Один в поле не воин и И один в поле воин, если он советский воин, Волков бояться – в лес не ходитьи Врагов бояться – пограничником не быть, она назвала подобные видоизменения традиционных паремий «русско-советскими гибридами» [2006: 272].

Новейшая история отражается пословицами и поговорками по тем же принципам, только с привлечением уже иных реалий: С голого по нитке – Чубайсу рубашка , С миру по нитке – нищему на бизнес, На каждую лампочку Ильича найдется рубильник Чубайса. В традицию входят суждения политиков новой эпохи, отражаются новые лица.

Примечателен тот факт, что упоминание в рассматриваемой группе текстов какой-либо исторической фигуры отнюдь не всегда обозначает конкретную персону, но часто указывает на некоторое сообщество, стоящее за ней, или событие-обстоятельство, с ней связанное. Так, в текстах Великой Отечественной войны под именем Гитлера во многих случаях, скорее всего, подразумевается вся фашистская Германия: Как Гитлер ни хвалился, а под Москвой завалился, Волка ноги кормят, а Гитлера разбой. Однако, если упоминается какая-либо знаковая фигура, символизирующая собой некий подвиг, то имя, естественно, будет сохранять своё конкретное значение, например: Повторяй смело подвиг Гастелло, Бей фашистских людоедов, как Истрафуил Мамедов.

Многочисленные тексты новой эпохи конструируются с опорой на существующие каноныили являются трансформациями традиционных узнаваемых вариантов. По паремиям такого рода можно воссоздавать и картины событий, и системы ценностей ушедших времён, слышать речь, звучавшую когда-то в далёком прошлом.

Использованные материалы

Даль В. И. Пословицы русского народа: Сборник. В 2-х т. Т. I. – М., 1984.

Лебедев П. Ф. Оружием меткого слова: Афористическое творчество Великой Отечественной войны. – Саратов, 1985.

Луговая Т. М. Русские пословицы и поговорки. – М., 2004.

Шейко Н. И. Пословицы и поговорки русского народа. – М., 2006.

Материал размещен на сайте при поддержке гранта РФФИ №06-06-80-420a.