Ф. И. Тютчев
«Всё бешеней буря, всё злее и злей...»
«Всё бешеней буря, всё злее и злей,
Ты крепче прижмися к груди моей».
– «О милый, милый, небес не гневи,
Ах, время ли думать о грешной любви!»
– «Мне сладок сей бури порывистый глас,
На ложе любви он баюкает нас».
– «О, вспомни про море, про бедных пловцов,
Господь милосердый, будь бедным покров!»
– «Пусть там, на раздолье, гуляет волна,
В сей мирный приют не ворвется она».
– «О милый, умолкни, о милый, молчи,
Ты знаешь, кто на́ море в этой ночи?»
И голос стенящий дрожал на устах,
И оба, недвижны, молчали впотьмах.
Гроза приутихла, ветер затих,
Лишь маятник слышен часов стенных, –
Но оба, недвижны, молчали впотьмах,
Над ними лежал таинственный страх...
Вдруг с треском ужасным рассыпался гром
И дрогнул в основах потрясшийся дом.
Вопль детский раздался, отчаян и дик,
И кинулась мать на младенческий крик.
Но в детский покой лишь вбежала она,
Вдруг грянулась об пол, всех чувств лишена.
Под молнийным блеском, раздвинувшим мглу,
Тень мужа над люлькой сидела в углу.
***
Перевод на английский язык.
Перевод на немецкий язык.
* * *
«The storm howls more evilly, screaming its spite.
Caress me, my lover, cling to me tight.»
«Oh darling, I fear the skies’ vengeful power.
Don’t talk of forbidden love at this hour.»
«The song of the storm is so sweet as it gusts
and lulls us on our bed of lust.»
«Oh, remember the sea and the miserable sailors,
gracious lord, shelter all of those wretches.»
«In the sea’s broad ravines let the waves roam at will.
They won’t breach our refuge nor shatter this still.»
«Oh darling, don’t say that, such talk is not right.
Don’t you know who is out on the ocean this night?!»
Lamenting and trembling, her voice fades away
and silent and still in the darkness they lay.
The storm went quiet. The tempest cleared.
The clock on the wall was all they could hear,
and silent and still in the darkness they lay,
and over the pair a strange terror played.
Fearsome and sudden, thunder crashed round
and the building was shaken right down to its founds.
The baby screamed out, despairing and wild,
and the mother leaped straight to the source of the sound,
but the moment she reached the bed of her child
she crashed to the ground in a swoon.
In the lightning flashes which sundered the gloom,
the ghost of her husband was clearly seen
where he sat by the cot at the end of the room.
* * *
»Der Sturm tobt noch wilder, er spielt fast verrückt,
Komm näher, ich halte dich an mich gedrückt.«
»Ach, Liebster, Liebster, der Himmel uns zürnt,
Nicht sündigen kann ich, solangs draußen stürmt!«
»Es klingt diese Böe vertraut meinem Ohr,
Sie singt unsrer Liebe ein Wiegenlied vor.«
»O denk an das Meer, wo die Schiffer sind.
Ach, gnädiger Gott, sei milder gestimmt!«
»Solln doch in der Weite die Wogen gehn,
Zu uns in die Hütte dringt nicht das Gedröhn.«
»O Liebster, Verstumme! O Liebster, so schweig,
Vergaßest du, wer auf dem Meere noch weilt?«
Das Flüstern der zitternden Lippen verklang,
Sie schwiegen im Dunkel, es war ihnen bang.
Das Donnern verhallte, das Unwetter schwand,
Das Pendel der Uhr tönte leis von der Wand.
Im Dunkel sie schwiegen, es war ihnen bang,
Geheimnisvoll währte die Stille noch lang...
Da rasselte draußen ein Donnerschlag,
Das Haus in den Festen erschüttert ward.
Verzweifelt und wild scholl ein kindlicher Schrei,
Ins Zimmer des Kindes die Mutter enteilt´.
Doch kaum, dass sie über die Schwelle noch trat,
Schon schwanden die Sinne, zusammen sie brach.
Im Leuchten des Blitzes, der Dunkelheit bannt,
Ein Schatten, stand über der Wiege – ihr Mann.
|
