Один день из жизни Надежды Усольцевой. Воспоминания
Уж сорок лет минуло с тех пор. Но тот светлый сентябрьский день навсегда остался в моей памяти, мелькая яркими цветными картинками в череде моих мыслей. Кусочки голубого неба, яркая листва на деревьях, лучи желтого солнца и румяные лица веселой детворы вокруг меня. В тот далекий день 4 сентября 1963 года я провела свой первый школьный урок в одной из московских школ.
Была весна моей жизни, мне шел двадцать второй год. Еще все было впереди, все было легко и возможно. В тот год я окончила педагогический институт по специальности учителя литературы и русского языка, и была направлена в эту старую тихую школу на окраине города - в ту самую школу, которую я сама окончила когда-то.
Накануне я побеседовала с директором (Натальей Георгиевной Короткиной (1915-1988), прекрасным человеком, педагогом и организатором, которому я многому обязана в своей жизни и работе). Она ввела меня в курс дела, показав рабочие кабинеты, познакомив меня с моим классом и выдав ключи от классной комнаты. На следующий день я должны была провести свой первый урок в жизни - сочинение на тему "Мой любимый художник".
Всю ночь перед первым уроком я почти не спала, думая и переживая о завтрашнем дне. Точно так же я не спала перед вступительными экзаменами в институт почти шесть лет назад, но в итоге сдала их на пятерки, и это воспоминание вселяло в меня надежду и уверенность - значит, свой первый школьный урок я тоже должна сдать на пять.
Наступило утро, то самое, светлое и памятное утро четвертого сентября. Странно, прошло так много времени, но я до мельчайших подробностей помню все, что происходило тогда, даже всякие бессмысленные и малозначительные вещи, которые, по всем законам природы, давно должны растаять в недрах моей памяти+ На троллейбусе добралась до школы и вошла в аллею, ведущую к самой школе. Я всегда любила идти по этой аллее, в этом было одно из моих самых пленительных и сладостных ощущений от школьных лет. Иногда я всерьез задумывалась, почему людей так притягивают длинные аллеи с колоннадой деревьев по бокам, почему людям так грустно и, вместе с тем, сладко идти по таким местам+ Ответ на этот загадочный вопрос дала мне сама жизнь - в 1966 году я пережила кратковременную клиническую смерть, во время которой испытала те же самые сладкие ощущения, что на аллее. Я двигалась по длинному светлому коридору или тоннелю, в конце которого сиял свет небывалой яркости и красоты. Вокруг меня звучала невыр
азимо прекрасная музыка, которую невозможно себе представить на земле. В те незабываемые мгновения мне было нужно только одно - все так же лететь по этой небесной аллее и слушать эту небесную музыку. Когда до конца тоннеля оставалось совсем чуть-чуть, в моем сознании раздался чей-то голос: "Еще не время, Нэртис" - и через секунду я очнулась в больнице, куда меня привезли после того происшествия. Ощущение свободы и счастья бесследно исчезло, и я вновь была погружена в унизительную клетку моего тела. Зато теперь я хорошо знала, почему мне было так сладко идти по длинным аллеям - каждый из нас уже не раз ходил по таким небесным аллеям, и воспоминания об этом постоянно прорываются сквозь толщу житейского сознания. И с того дня я стала совсем по-другому смотреть на стихотворение Михаила Лермонтова "Ангел":
"И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли..."
(ссылка на сайт тут -
http://vrubel-lermontov.ru/lermontov-demon.php)
Но вот и школа. Вот знакомый фасад и старые каменные ступени. Казалось, еще недавно я сама бегала по школьным коридорам и лестницам, смеялась с подружками и делала уроки, и вот, я уже - учитель. Как это удивительно, странно, немножко страшно и очень сладко - возвращаться в школу учителем. Многие другие учителя еще помнят меня старшеклассницей, и, наверное, даже некоторые ученики. Но, вот, прозвенел звонок - вперед!
- Здравствуйте, дети! - сказала я, заходя в класс. Тридцать пар живых озорных глаз внимательно следили за мной. Помню, сердце мое гулко стучало, а дыхание то затаивалось, то учащалось от волнения. Не знаю, сильно ли я покраснела в те минуты, но то, что улыбка весь день не сходила с моего лица, это уж точно! Отчасти от радости и неповторимости момента, отчасти от комичности самой ситуации - подумать только, я - учитель. Господи, да какой из меня учитель! Самой еще учиться и учиться уму-разуму.
- Здравствуйте, Надежда Валентиновна, - хором прозвучало мне в ответ. Имя мое они запомнили со вчерашней встречи, о которой я упоминала выше.
- Я рада, что вы помните мое имя, дети. Вскоре и я запомню, как вас всех зовут. Надеюсь, мы будем с вами жить и учиться в дружбе и согласии.
Мне достался 5а класс, т.е. ученики 11-12 лет. В этом возрасте дети уже достаточно смышлены, но еще милы и добры, и я надеялась, что мне удастся построить с ними искренние и доверительные отношения.
- Что это за цветы, дети? - на моем столе, в самом центре, в белой хрустальной вазе стоял букет белых искусственных цветов, похожих на пионы или розы.
- Это розы, сделанные из бумаги, - ответила мне светленькая девочка с первой парты. Мы делали их вчера на уроке труда, и решили их собрать и подарить сегодня вам к первому уроку. Обычно все дарят живые цветы, но ведь, во-первых, цветам больно, когда им режут горло острым ножиком, а, во-вторых, они все равно быстро завянут. А эти бумажные цветы будут жить у вас много-много лет, и напоминать об этом важном дне. Скажите, чем они пахнут?
Я взяла один цветок и поднесла к лицу.
- Бумагой...
- Но ведь это и есть бумага. Если бы у нас были деньги, мы бы делали их из шелка. И на каждый цветок капала бы капля духов - французских духов.
- Спасибо, дети. Мне очень приятно и неожиданно получить это от вас. Я унесу их домой, и поставлю в вазе. Здорово, что их не надо поливать водой. Скажите, кто у вас в классе староста?
- У нас нет старосты в классе - они бывают только у старшеклассников, а у нас еще нет, - ответил упитанный рыжий мальчик.
- Понятно. Тогда у меня будет просьба ко всем - кто-нибудь, неважно кто, перед каждым уроком готовьте тряпку и мел, чтобы нам не приходилось тратить время на это.
- Уже все готово, Надежда Валентиновна.
- Спасибо, дети. Начнем урок.
Я подошла к окну, немного приоткрыла его. За окном шумели еще зеленые березы и уже пожелтевшие тополя. Но солнце грело по-летнему, на клумбах цвели астры, было тепло и ничего не напоминало о грядущих дождях и холодах. Внизу, по аллее, спешили в школу опоздавшие ученики, пугая голубей и взметая сухие листья.
- Дети, сегодня мы с вами будем писать сочинение, посвященное теме ваших любимых художников. Почти все вы любите и умеете рисовать, и наверняка у каждого из вас имеется свои
любимые русские художники, или европейские. Я предлагаю вам написать сегодня сочинение на эту тему. Ну, что скажете? Есть какие-либо возражения?
Я окинула взором лица моих учеников. Как они юны, красивы и чисты. Своих детей тогда у меня еще не было, и каждый из них сейчас становился мне почти родным и близким человеком.
- Какие тут могут быть возражения, - раздался голос с задней парты. - Вы у нас главный, что скажете, то и будем писать.
- Мне просто хочется узнать, не равнодушны ли вы к этой теме, вдруг она вам совсем неинтересна и скучна. Вы рисовать любите?
- Любим, любим, особенно на партах любим рисовать, - ответили мне хором.
- Вы когда-нибудь бывали в нашей Третьяковской Галерее, или в Русском музее? Видели картины великих художников?
- Мы с Ольгой Николаевной в прошлом году несколько раз ходили в Третьяковскую Галерею. Много картин там видели.
- Отлично. Какие-нибудь картины помните? Ну, скажи ты+ как тебя зовут? - я обратилась к красивой белокурой девочек с первой парты.
- Настя. Крымова Настя, - застенчиво улыбнулась мне в ответ девочка.
- Настенька, какие-нибудь художники тебе запомнились из Третьяковской Галереи?
- Да. Мне запомнился Верещагин, он рисовал картины про войну, про солдат. Помню, там была большая картина, где нарисована гора из человеческих голов мертвых.
- Молодец, Настенька, есть такая картина у Верещагина, называется она "Апофеоз Войны". Может, ты тогда и будешь писать сочинение по Верещагину?
- Хорошо, Надежда Валентиновна, буду, - снова улыбнулась мне маленькая красавица. Я невольно залюбовалась ее почти идеальным лицом с большими синими глазами+ Настоящий ангел, подумалось мне. К сожалению, будущее Настеньки Крымовой сложилось не так светло, как хотелось бы. В старших классах она связалась с дурной компанией, бросила школу и дом, бродяжничала по стране. Позже она попала в тюрьму за воровство. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна.
А пока я взяла свою тетрадь и записала в ней: "Н.Крымова - художник Василий Верещагин" (о художнике -
http://veresh.ru/biografia.php).
Так, идем дальше.
- Тебя как зовут? - обратилась я к мальчику, сидящему рядом с Крымовой, у самого окна.
- Макаренко Владимир.
- Внебрачный сын известного педагога+ - раздалось откуда-то сзади.
- Так, дети, давайте не будем так шутить.
- Владимир, тебе кто больше нравится из художников, про кого будешь писать?
- Можно про Сурикова?
- Конечно. Какие картины Василия Сурикова ты знаешь?
- "Боярыня Морозова", "Утро стрелецкой казни". Я читал про них в журнале "Юный художник", и видел в музее один раз.
- Ты сам рисуешь?
- Нет еще, немного пробую. Пока больше читаю, чем рисую.
- Хорошо, тогда я записываю тебя на Сурикова. (см. о
художнике - http://artsurikov.ru/benua.php).
Владимир Макаренко рос без матери, в бедной семье. Был он довольно замкнутым и молчаливым мальчиком, но добрым, искренним и отзывчивым, отличался большими успехами в спорте, нередко, при этом, участвуя в школьных драках и уличных потасовках. Жил совсем рядом со школой, и однажды мне довелось побывать у него дома, но об этом я расскажу в более подходящий момент моих воспоминаний.
Надежда Усольцева, 2009
Воспоминания Н.Усольцевой | 2 | 3 | 4 | 5
